194 / 230
— А не боишься, что батюшка
узнает?
— Нет, не боюсь. У нас же с ним
уговор: если он рассердится на меня,
я сдеру с него кожу и до срока полу
чу триста монет.
— Не губи мою душу, Ахвандюк,
пожалей. А тебе никаких хлопот со
мной больше не будет, разве что ка
кой-нибудь воз навоза за целый год.
Ахвандюк оставляет быка в жи
вых. А тот, в свою очередь, держит
свое слово. И началась для Ахван-
дюка райская жизнь: работы мало, а
еды вдоволь, ешь — не хочу.
Поп заметил перемену в работнике
и как-то выходит во двор и говорит
быку:
— Ты что же ленишься навоз под
валивать? Разве не видишь — работ
ник от безделья брюхо наедать на
чал?
— Это верно, навоза от меня ста
ло немного,—отвечает бык.— Но если
будет больше, работник меня заре
жет.
Задумался поп над тем, что сказал
бык, вернулся в дом и говорит по
падье:
— Нам что-то надо делать с ра
ботником. Он заставил быка придер
живать навоз и теперь живет у нас
припеваючи. Давай отправим его за
Волгу, на луга, пасти овец. Все луч
ше, чем бездельничать.
— Пожалуй, надо отправить,— со
глашается попадья.
Поп зовет к себе Ахвандюка и го
ворит:
— Ты вот что, работничек. Люди
за Волгой овец пасут, отправляйся-
ка и ты туда.
— Ладно,— отвечает Ахвандюк.—
И могу взять не только овец, но и
всех ягнят.
Переправили через Волгу овец и
ягнят. Пасет их Ахвандюк рядом с
другими работниками. И как-то вече
ром пригласил их к своему пастушь
ему шалашу да и говорит:
— Давайте-ка зарежем батюшки
ну овечку да сварим ее в котле, а то
перебиваемся с хлеба на квас.
Соседи-пастухи чешут в затылках.
— Оно бы неплохо мясного супа
похлебать, да что потом батюшка
скажет? Небось, не похвалит?
— А я батюшки не боюсь,— отве
чает Ахвандюк,— он мне ничего не
сделает, если я перережу даже всех
овец.
После таких слов осмелели пасту
хи. Зарезали одну овцу, потом дру
гую, да так и до последней, тринад
цатой добрались. Остались у Ахван
дюка одни ягнята. Ну, еще шкуры за
резанных овец в шалаше лежат, он их
бережет, чтобы потом показать попу.
А поп выждал какое-то время, а
потом говорит своей семнадцатилет
ней дочери:
— Давай-ка, дочка, переправимся
на лодке за Волгу и попроведаем сво
их овечек, они, небось, уже успели
жир нагулять.
Переправились они через Волгу,
находят своего работника, и он им
говорит:
— Да, овцы стали очень жирными.
— Покажи поскорей,— торопит его
поп.
— Сейчас покажу,— отвечает Ах
вандюк и выкладывает перед попом
и поповой дочкой все тринадцать
шкур.— Вот глядите, как хорошо они
здесь нагулялись.
Поп прикусил язык от горя, мол
чит. А потом спрашивает:
— А где молодняк?
— Ягнята пасутся на лугу,—отве
чает Ахвандюк.
Задумался поп, загоревал. Ахван
дюк, заметив это, говорит:
— Батюшка, не сердишься?
— Нет, работничек, не сержусь,—
помня уговор, ответил хитрый поп.