127 / 230
— Овцы все целы? — первым де
лом спрашивает Иван.
— Все, можешь и не считать: две
сти овец,— отвечает старик.— Солнце
на закат пошло, пора тебе и воз
вращаться.
Погнал Иван овец на царский двор.
— Все ли овцы целы ?— спраши
вает царь.
— Считай: двести голов,— отве
чает Иван.
Царь удиви\ся, не поверил, а ко
гда пересчитал и убедился, что стадо
и впрямь прибавилось на сто голов—
удивился еще больше. «Вот это пас
тух! У других пастухов овцы теря
лись, а у этого прибавляются...»
На другое утро насчитал он Ивану
двести овец и опять дал котомку
хлеба.
Пригнал Иван стадо на поле, а там
уже сидит знакомый старик.
— Пришел, Иван? — спрашивает.
— Пришел,— отвечает Иван.
— А хлеба принес? А то я нынче
пуще вчерашнего проголодался.
— Хлеба — полная котомка. Д а
вай сядем и поедим.
Поели
досыта, старик говорит
Ивану:
— Ты, Иван, приляг, отдохни, а
я постерегу овец.
Иван лег спать, а старик остался
при стаде.
Много ли мало ли Иван спал, а
только проснулся — ни старика, ни
овец нет. Слышно лишь, что пасту
ший кнут вдалеке пощелкивает. Н а
шел Иван старика, спрашивает:
— Овцы все целы?
— Все триста, как одна овца,—
отвечает старик.— Время уже возвра
щаться, царь, небось, заждался тебя.
Собрал Иван овец, погнал на цар
ский двор.
Первый вопрос у царя:
— Овцы все целы?
— Не лень — сосчитай,— отвечает
Иван и даже не говорит, сколько овец
пригнал.
Царь насчитывает триста голов и
удивляется больше вчерашнего.
Наутро царь отделил триста овец,
дал котомку хлеба, и Иван погнал
стадо в поле. Белобородый старик
уже поджидал его.
— Пригнал, Иван, стадо? — спро
сил старик.
— Пригнал,— ответил Иван,— я
хлеба целую котомку принес, давай-ка
сядем, поедим.
Наелись они досыта, Иван лег
спать, а старик остался при стаде.
Много ли мало ли прошло време
ни, Иван проснулся, глядит — ни
старика, ни овец. Слышно только
вдали:
кнут пощелкивает. Нашел
старика, на всякий случай спросил:
— Овцы все целы?
— Все четыреста налицо,—ответил
старик.— Можешь гнать овец на
царский двор. Если завтра царь те
бя и не пошлет стадо пасти, все рав
но бери котомку хлеба и приходи
в поле.
Пригнал Иван овец на царский
двор.
— Все целы? — спрашивает царь.
— Четыреста,— отвечает Иван,— а
не веришь — сосчитай.
Царь и считать не стал, чего уж
там, и так видно, что пригнал Иван
овец вечером не меньше, а больше,
чем угнал утром.
Никакой работы царь Ивану наутро
не дал; делай, что хочешь. Однако
же хлеба было разрешено взять, как
и прежде, полную котомку.
Пошел Иван в поле, накормил бе
лобородого старика, сам наелся.
— Спасибо тебе, Иван, за то, что
до отвала накормил меня хлебом,—
сказал старик.— Чем я тебя могу
отблагодарить?
— Сначала я тебя кормил роди
тельским хлебом, потом опять же не