43 / 201
Мать, стараясь хоть как-то успокоить несчастную женщину,
робко сказала:
— Ничего, к старости, глядишь, перебесится, успокоится...
— Не знай,—покачала головой тетя Настиеь,—год от году
ведь злее делается. А уж когда я Мархву родила, думала убьет.
Хотела повеситься, ноги не идут, сил нету...
Мать укоризненно посмотрела на тетю Настиеь:
— И как тебе в голову такое пришло? Детей-то сиротами
оставить? Ему что: он женится, а как они будут? Не зря ведь
говорят: отец умрет — дети полусироты, а мать умрет—круглые
сироты. Четверо их у тебя, подумала ты об них? Не о себе нам
теперь думать-то уж...
— Думала, Праски, думала, да уж больно тяжело
мне.
Ладно бы только бил, а то словами-то как сильно ранит. Из-за
твоих девчонок хожу плотничать, говорит. Жрете только, дом
разоряете, подохли бы все, говорит. Другие бабы, вон, сыновей
рожают, а ты, ведьма, говорит, все девок плодишь. Вот только
посмей еще девку родить, говорит, в живых не надейся остаться,,
убью, говорит. К Степану да твоему Митрию меня лепит. Гово-
рит, когда меня нет, угощаешь их водкой, то-то они вступаются
за тебя, когда я бью... Совсем, видать, помешался...
— Э-э, да кто ж этому поверит? Степана да Мигрия пьяны-
ми-то не то что я, никто ни разу не видел,—горячо вступилась
за отца и дядю Степана мать.
— Знаю, Праски, знаю, что напраслину он городит, а ведь
напраслина-то еще больней сердцу... Уж и дом бросить хотела,
думаю, наймусь к кому-нибудь в работницы и буду жить... Да
ведь куда от четверых-то уйдешь, маленькие совсем Хветли с
Мархвой, жалко...
— Да, не видала уж хорошего, не видала,—тяжело вздохну-
ла мать.—Уж, видно, сам господь-бог уготовил тебе такую
долю... А помнишь, какой замуж за него пришла? Красавица,
вся деревня дивилась. И куда вся краса подевалась? Косы-то,
косы у тебя какие были! Толстые, на концах завитки...
Тетя Настиеь з аплакала в голос, закрыв лицо ладонями.
— За десять лет старухой стала,—давясь слезами, кляла
она постылую жизнь. — И все из-за него, из-за его издевок!
Придет пьяный, я сапоги с него снимаю, а он меня же этим
сапсхгом... А за что?..
Мне было жалко тетю Настись, но сон взял свое: я раза два
дернула мать за подол, мол, пошли спать. Тетя Настись, видимо,,
заметила это и поднялась с лавки.
— Ну, излила душу, полегче д аже маленько стало. Пойду,
а
то уморила я вас своими жалобами. Да и своих ребят надо
43