11 / 344
Подумаешь, невидаль — хмель. Чуваши его испокон века
возделывали. В каждом дворе за сараем шесты стояли.
— Так то раньше было,— наступал на Захарова дед Фе
дор.— А теперь времена другие. Что толку, если на хмеле
будут работать кто ни попади? Помнишь ведь, как уродился
наш хмель прошлый год. А нынче не знаешь, чего и ждать.
Хмель возделывать — это тебе не пустячное дело. Этому са
мое меньшее два-три года учиться надо. Ты, товарищ пред
седатель, того... прислушайся к моим словам.
— Так ты что же, против комплексной бригады?— опе
шил Захаров.
— Да как сказать...— увильнул дед Федор.— Я всегда за
хорошее дело. Однако на хмель пусть посылают людей, ко
торые об этом понятие имеют. Чтобы были у них трудовые
навыки. А то мы тут с товарищем Пужанаровым в пух и
прах рассорились. Он — слово, я ему — два. Он так говорит,
а я этак. Он, понимаешь ли, хмелеводство ни в грош не
ставит. Одно у него дело — полевые работы. Я тебя прошу,
товарищ председатель, верни на хмель тех людей, что в
прошлом году там работали. Верни своей председательской
властью. Вспомни хорошую пословицу: если гриву из рук
выпустишь, то за хвост коня не остановишь.
— Да-а, это ты верно подметил,— задумчиво проговорил
Захаров и, помолчав, спросил: — Сегодня какие дела у тебя
_на хмельнике?
— С утра будем удобрять калийной солью.
— Зайди-ка, Федор Николаевич, ко мне в кабинет.
Довольно долго беседовали они. Разговор шел все о той
же плантации хмеля. А прямо от Захарова он направился к
речке Чумпар. Глаза слепило яркое утреннее солнце. Широ
кие листья тополей лениво шелестели на ветру. По глади
пруда бежала мелкая рябь и исчезала в зарослях камыша.
Дед Федор подивился. Не помнил он такого, чтобы па этом
берегу вырастали камыши.
Миновав околицу, он вскоре вышел к хмельнику. Здесь
было совсем как в лесу. Даже собачий лай и тот отдавался
гулким эхом. А пес, насторожив уши, к нему прислушивал
ся. Наверное, думал, что где-то лает другая собака: послу
шает малость и снова залает.
Дед Федор не спеша подошел к Феттис, к доченьке. Во-
обще-то Феттис его приемная дочь, он взял ее маленькой
из детского дома. Сама Феттис долго об этом не знала и
считала деда Федора и его жену Агафью своими кровными
родителями.
г