71 / 154
— А двенадцать топоров, говоришь, вместе лежат?
Ларион усмехнулся и подмигнул Кестюку.
— Ты, Семен Ильич, небось намекаешь, что двенадцать
мол, лежат, а четыре топора не смогли вместе улечься. Так,
что ли? Не бойся, с друзьями и родственниками всегда
можно договориться, а мир с односельчанеVи для меня
дороже всего.
— Дороже-то, может, и дороже, да ведь Педер с Хве-
дером тоже односельчане...
— Всем не угодишь,— сердито выпятил губы Ларион.—
Каждому в ноги кланяться не будешь...
Помолчали.
Нет, толстолобого Кабана лестью не прошибешь, надо
заходить с другой стороны. С большей бы охотой Семен
Ильич выгнал их с Кестюком, да баня разворочена, оклад
ные бревна затесаны, что теперь делать, где искать трезвых
плотников? Трезвые — у Каштанова на комплексе стропи
ла поднимают. Нет, надо с этими как-то договариваться...
— Ухи бы сейчас похлебать!
Кестюк встрепенулся, круглые глаза его загорелись.
Искоса повел взглядом на Семена Ильича и Ларион: к
чему это он?
— Из свеженьких карасиков!
Кестюк сглотнул слюну.
— С перчиком, и лучком, да с лавровым листиком,
эх! — Семен Ильич погладил загипсованное плечо.
Ларион покряхтел и запалил новую папиросу.
— А где твой бредень? — спросил Кестюк, поднимаясь
на колени.
— Бредень на месте, да разве вдвоем вы утянете! А я
с одной рукой не рыбак...
— Да рыбаков я тебе с десяток приведу! — сказал Л а
рион.
— Откуда?
— Да только выйду на улицу!
— Выйди — ни единой души!
— Куда же все подевались?
— Все колхозный план выполняют...
Но Ларион не сдавался:
— Ничего, кого-нибудь найдем. Хоть пацаны да есть
на пруду!
Взяли бредень, повесили на палку, понесли. Пруд неда
леко, но, как на беду, никого там нет, даже ребятишек.
Низкие берега заросли осокой, и только там, где с мости
364