109 / 154
Так сказала Ульга. Да, свое слово она держит крепко.
В этом Степан Степанович не сомневается. И вот так, по»
неволе, краснея и потея, направился он к Крысловым.
2
Подошел Степан Степанович к огороду, осмотрелся.
Огурцы двумя длинными грядами, листья уже пожелтели,
помидоры, свекла лопушится. А за яблонями новое строе
ние белеет — не то амбар, не то конюшня. Тихонько, бочком
пошел в ту сторону, на звук невнятных голосов. Видит: бле
стит топор, воткнутый в чурбак, кругом кучи щепок, а ря
дом сидят мужики в рубахах и едят. Ага, вон что — у Крыс
лова плотники работают! Как же это не знал Степан Сте
панович? И досада, и злость, и страх... Но в один миг ус
покоился, обрадовавшись: не придется с Крысловым с
глазу на глаз говорить, посторонние люди есть, в случае
чего — свидетели. Отлегло от сердца. Смело выступил из-за
яблони и кашлянул солидно.
— Бог в помощь!
Ларион, сидевший к нему спиной, лениво обернулся,
удивился и, не переставая жевать пирог, сказал:
— Ну, подходи, садись обедать.
«Вот он где!» — обрадовался Степан Степанович. Не
зря доказывал он Каштанову, что Ларнон Баранов — самый
злостный калымщик в колхозе, что это он сбивает мужиков
с толку. И здесь он за главного: подходи, видишь ли, са
дись! Чтоб земля его проглотила вместе с топором!..
Обернулся и хозяин и пронзительно-равнодушным
взглядом смерил гостя с ног до головы. Ничего не выразил
этот взгляд, даже презрения. Как будто вместо Степана
Степановича было пустое место.
— Присаживайся да отведай испеченный моей женой
хуплу,— сказал он, тоже не глядя на гостя.
От пирога шел вкусный запах. Такие хуплу его Ульга
никогда не пекла, и Степан Степанович проглотил слюну.
Но делать нечего, надо терпеть. Коль услышал гром, пере
терпи и дождь...
— Спасибо,— сказал Степан Степанович и отвел гла
за.— Я недавно пообедал...
— У тебя, конечно, как у служащего, все по расписа
нию: поспал, посидел в канцелярии, пообедал — все по ча
сам.— Ларион откусил от толстого куска, и челюсти у него
заработали, как жернова.— А мы что,— сказал он с пол
402