8 / 39
с платьем. Он завел меня обратно, помог одеться. У посетителя, видимо, лопнуло
терпение, он распахнул дверь и вошел в кабинет. Это оказался наш тракторист.
Увидев меня, он очень удивился.
- Галя?.. Что случилось?
- На крючок наступила, - ответил за меня врач. Тракторист с хитроватой
улыбкой взглянул на меня и принялся торопливо рассказывать о своей беде. Я
тихо вышла из кабинета.
Разве сейчас можно думать об ужине?.. Не заходя в дом, я направилась в сад.
Не люблю хвастаться, но он у нас очень красивый. Между раскидистыми яблоня-
ми, посаженными в ряд, растут ягодные кусты. К озеру от самого крыльца ведет
прямая как ниточка тропинка; по обе стороны от нее много цветов. Вдоль изгоро-
ди растет сирень, в углу шелестит листвой всегда печальная рябина, рядом скло-
нила ветви молодая береза. Это мой любимый уголок. Когда училась в школе, я
любила здесь читать, делать уроки, позднее готовилась к экзаменам, а когда пос-
тупила в академию, этот прикипевший к сердцу уголок часто снился мне во сне.
Я села на скамейку. Кудрявая береза словно соскучилась: склонилась ко мне
и зашуршала, захлопала листьями-ладошками. Прохладный ветерок напомнил,
что приближается вечер. Словно приветствуя, он пробежался по березовым
ветвям и стремглав помчался дальше, к смородиновым кустам, ласково, но
властно тронул их изящные темно-зеленые веточки. Повиснув, как на качелях,
покачался на тонкой рябине и, прокравшись между яблонями, вернулся к березе.
Он перебегал с одной ветки на другую, посвистывал, словно мальчик-шалун. На
другом конце сада заливался соловей. В кустах смородины тоненько прощебетала
какая-то птичка и умолкла, погрузилась в короткий летний сон. Я сидела, не в
силах вырваться из объятий вечернего сада. Сегодня у меня самый счастливый
день, моя любовь расправила крылья. Хотелось обнять каждое дерево, каждый
кустик. На сердце было светло, спокойно, как после благодатного ливня. Мне ни о
чем не хотелось думать.
Послышались легкие шаги. Я вскочила и побежала навстречу тени, мельк-
нувшей среди яблонь.
- Галина, доченька, я заждалась тебя, - бабушка остановилась. Должно быть,
она заметила перевязанную бинтом ногу, всполошилась: - Что с ногой?
Я засмеялась.
- Ничего страшного, бабушка... - я обняла ее за плечи, и мы не спеша пошли
к дому.
- Галина, ты сегодня какая-то странная...
Я остановилась. Бабушка пристально смотрела на меня. Вряд ли можно что-
то увидеть в темноте, скорее всего меня выдал мой голос. Конечно же, она ждала,
что я все расскажу, но я, и обычно молчаливая, сегодня тем более скупилась на
слова, не могла произнести вслух то, что было на сердце. Кажется, бабушка
поняла, взяла меня за локоть и вывела из-под раскидистой яблоньки. Я подняла
голову. Кто не видел летнего неба, усеянного звездами, словно жемчужинами!
Радостно улыбалась полная луна. Все-таки она большая гордячка: вовсе не ску-
чает в одиночестве, ей достаточно того, что она красива и может заставить всех
смотреть на себя. Сколько себя помню, я всегда любила смотреть в небо. Когда
была маленькая, ложилась на землю, раскинув руки, и неотрывно глядела на
облака. То они были похожи на сказочных великанов, то на причудливые дворцы,
а то вдруг среди гряды облаков проступало что-то страшное, косматое...
Бабушка рассмеялась, глядя на меня. Она тоже родилась не старенькой, ей
тоже когда-то было двадцать три. Но тогда она была не беззаботным молодым
специалистом, а вдовой с ребенком на руках. Я увидела в ее глазах беспокойство -
может, так волнуются лебеди, когда их птенцы собираются в собственный полет,
прощаются с ними?..
- Кто он? - спросила бабушка.
В ее голосе не было особой тревоги, но я увидела, как подрагивают ее губы,
и мне стало неловко. Я нечаянно задела ветку смородины и капельки росы упали
на мои руки.
- Ты бы поосторожнее, - попросила бабушка. - Хирург? Интересный парень.
Утром с ним познакомилась, - последние слова она произнесла так, словно бесе-
довала сама с собой. Потом положила руку на мою голову: - Кто бы он ни был, я
желаю тебе только счастья, Галюшка...
В соседнем переулке послышался голос гармошки. Она громко всхлипывала,
протяжно вздыхала - звала кого-то, грустила.