11 / 39
- Это только со стороны легко рассуждать. А признаться в любви, когда
любишь по-настоящему... Я не осмеливался подойти к тебе. А сегодня решился.
Может, придет такой день, когда я буду нужен тебе.
Я отвела глаза. Аркадий прав: человек не очень-то силен, когда борется со
своими чувствами.
- В моей жизни было счастливое время, - продолжал Аркадий. По вечерам я,
крадучись, как кошка, пробирался в ваш сад, бесшумно перелезал через забор и
пристраивался возле сеней. Ты спала. Мне было слышно твое дыхание. Иногда ты
читала стихи или тихонько напевала. Ты казалась мне такой сказочной, недоступ-
ной, словно с другой планеты... Осенью моя жизнь скучнела. Теперь я с вечера
ждал рассвета, чтобы поскорей увидеться с тобой в школе. А когда ты уехала в
город учиться, для меня наступили необъяснимо мучительные дни...
Он покачал головой, словно стряхивая воспоминания. Каждое его слово
вонзалось мне в сердце. Я очень хорошо отношусь к Аркадию, искренне
привязана к нему. Но что делать, что сказать, если это совсем не то, что чувствую
к Гене?.. Если бы я не повстречала Гену, может, даже сказала бы сейчас: "Я
люблю тебя". Но говорят, человек выдумал уважение для того, чтобы заполнить
сердце, не ведающее любви. Все равно в свой час придет настоящая любовь, сама
займет предназначенное только ей место... Я молча пошла к мотоциклу. Аркадий,
словно пьяный, неровными шагами брел за мной.
- Молчишь... Вчера хирург всю ночь стоял под твоим окном. Ты любишь
его?
Я кивнула.
- Невозможно заставить себя ни полюбить, ни разлюбить, - тихо проговорил
Аркадий, надвинув синий берет на самые глаза.
- Аркадий, темнеет. Садись, нам пора домой.
- Нет, Галя, ты садись сзади. Сегодня я покатаю тебя.
Он завел мотоцикл и погнал. Подпрыгивая на ухабах, я то и дело стукалась
об его спину.
- Не бойся, держись покрепче, иначе слетишь! - прокричал он.
Мы догнали девушек, возвращающихся с прополки. Они с визгом отскочили
на обочину, пропуская нас. До деревни оставалось совсем немного, когда Аркадий
неожиданно развернул мотоцикл, и мы той же дорогой помчались обратно в поле.
Снова доехали до девушек.
- Эй, черти, когда на свадьбу позовете? - крикнули они.
Мы словно вихрь промчались дальше.
- Аркадий, куда мы едем?
- Галя, если бы можно было догнать любовь!
- Поехали домой!
- Не бойся!
Он свернул на тропинку и рванулся к старому дереву в конце оврага , а в
следующий момент так же на бешеной скорости развернул мотоцикл, и я чуть не
слетела, судорожно вцепилась в него.
- Спасибо, Галя! - глухо проговорил Аркадий. Мы поехали в деревню. Вечер-
ний прохладный ветерок, ударяясь о мои щеки, горячил их, словно раскаленное
железо. Аркадий остановился возле своего дома.
- Приехали, - коротко бросил он сам себе.
Мы расстались, не попрощавшись. На душе было горько. Я вспомнила, что
собиралась заехать в колхозный сад. Впрочем, если честно, мне хотелось увидеть
тетю Руфу.
С севера колхозный сад защищен холмом, с востока его окружает лес. Поэто-
му даже в самую суровую зиму ему не страшны никакие морозы. Посередине сада
светлеет продолговатое озеро, похожее на подкову.
Услышав шум мотоцикла, выбежала лохматая белая собачка тети Руфы,
тоненьким голоском выговорила мне свое неудовольствие и во все четыре лапы
кинулась к озеру. "Значит, старушка еще не ложилась спать", - обрадовалась я и
тоже пошла на озеро. Тетя Руфа сидела на берегу. Когда-то иссиня-черные волосы
покрылись сероватой дымкой с серебристо-белыми нитями, рассыпались по
худым плечам. Я поздоровалась.
- А-а, Галина, доченька, я как знала, что придешь, ждала тебя.
Я уселась рядом с ней, скинула туфли на траву.
- Устаешь, поди, доченька. Целый день на ногах, - жалостливо посмотрела на
меня тетя Руфа.