226 / 422
этому запомните: пока не уничтожите десять фрицев, из
строя не выходить. Понятно?
— Вчера я убил двух немцев. Значит, мне остается еще
восемь? — спросил, улыбнувшись, молодой боец.
— Вчерашний не в счет. Всех десятерых надо уничто
жить сегодня.
— А если не успею?
— Накажу ,— засмеялся командир.— Пошлю в наряд
вне очереди.
Бойцы тоже рассмеялись. «Если командир шутит, зна
чит, пока все в порядке»,— думали они.
Позиции соседнего взвода обходил замполит. Он узнал
об Айгашеве, но не поверил ни одному его слову. «Загнал
нас в ловушку, а сам удрал. Трус проклятый, подлец! И
как земля таких носит?» — возмущался он. Но чтобы не
расстраивать людей, молчал.
Приближалось утро. Обычно на рассвете ветер стихает,
сегодня же дул по-прежнему. Скоро половину небосвода
залило алым светом. Это напоминало о предстоящем кро
вопролитии. Проснулся ворон, проведший ночь на вер
хушке дуба, и сразу громко закаркал.
— Ишь как зазывает гостей! Чует, сволочь, пирше
ство,— плюнул на землю пожилой партизан.
— Д а , крепенько нам сегодня достанется,— вздохнул
другой, молодой боец.
— Выше головы, товарищи! Фашист, он смирных и
горемычных бьет, а перед смелыми сам дрожит как осен
ний лист. Не бойтесь его, пусть он боится вас! — старался
подбодрить их Пуяндайкин.
— З а себя я не боюсь,— ответил пожилой боец.—
Я уже свое прожил. Жалко вот их,— показал он на моло
дых товарищей.—Погибнут, и никакого следа не оста
нется...
— Нет,
останется! — возразил
замполит.— Останет
ся — и не простой, а самый яркий след. Для гитлеровцев
мы, чуваши, татары, марийцы и многие другие народы
проживающие в Советском Союзе, являемся людьми низ
шей расы. Давайте докажем им в бою, что это не так. Пусть
они запомнят, как храбро дерутся советские люди. По нас
они будут судить о боеспособности всех партизан. Вот это
и будет тот яркий след, который надолго сохранится в па
мяти поколений.
На наблюдательном пункте командира роты Пуяндай
кин встретил Эсфирь. Она еще больше похудела за эти
дни. По всему было видно, что девушка провела ночь без
222