19 / 422
подлежали и исполнялись немедленно. Обычно осужден
ного расстреливали перед строем, но в данном 'случае',
учитывая общее настроение в полку, от публичной казни
пришлось отказаться. Командир части вызвал дежурив
шего в тот день поручика Барсукова и приказал ему, без
особой огласки, привести приговор в исполнение.
Сергей Васильевич тогда ни в одной из политических
партий не состоял, в отличие от многих образованных офи
церов над проблемами войны
я
мира задумывался не так
часто, но к падению морального духа в армии и разложе
нию воинской дисциплины относился отрицательно и, хотя
не был сторонником монархии, действия революционеров
не одобрял. Себя он считал человеком чести, добросовестно
выполняющим обязанности офицера. Поэтому приказ
командира полка не вызвал в нем особых эмоций.
Поливанова решено было расстрелять на сельском
кладбище. Могилу вырыли солдаты из саперного ба
тальона. По дороге к месту казни никаких происшествий
не ожидалось: охрана была надежная, да и руки осужден
ного были крепко связаны. Одно удивляло Барсукова:
большевистский агитатор вел себя совсем не как враже
ский лазутчик — не плакал, не молил о пощаде, а, как
только миновали околицу, сразу заговорил об истинных
виновниках войны — капиталистах, помещиках и генера
лах, которые наживаются на военных поставках, получа
ют чины и награды.
— Тебя, кажется, зовут Агафоном? — обратился он к
одному из конвоиров.— Ну вот, скажи, браток /много з а
работал ты за эти годы? Может, дали тебе чины и ордена?
Или жена твоя купается в роскоши?
— В какой там роскоши? — сердито махнул рукой бо
родач.— Пишет вот, что лошадка пала, корову забрали за
недоимки, озимый клин остался незасеянным. Не знает,
как прокормить детей. А их у нас пятеро, мал мала
меньше.
— А ты что заработал на войне? — спросил смертник
у второго конвоира, худого малого с впалой грудью.
— Чахотку, должно быть, харкаю вот кровью,— зло
пробормотал тот и закашлялся.
Поручик знал, что разговаривать арестанту с конвои
рами строго запрещено, но поведение большевика’ было на
столько необычным, что не могло не заинтересовать его.
«Пусть наговорится досыта,— успокаивал он себя.— Ведь
человеку осталось жить считанные минуты».
— Хочется вам домой? — спросил арестант конвоиров.
15