55 / 140
ния. Лицо его выражало самодовольство. На нем было
как бы написано: «Вот я, высокообразованный человек,
снизошел к вам, простым смертным. Вы должны это
достойно оценить. Не часто случается такое!»
Саламби поняла это.
— Лео, ты — талант! — продолжал трещать призе
мистый.— Тугрики у тебя есть?
Вирьялов смущенно прошептал ему что-то на ухо,
видимо, признался, что денег нет.
— Бездарь! — неожиданно грубо крикнул человечек и
запустил свою пятерню в длинные волосы, закрывавшие
его узкий лоб.— И в литературный институт не мог по
ступить! Говорил тебе: дай мне свои стихи, через неде
лю все сделаю и в печать протолкну. Пожалел три сот
ни, а теперь и в стенгазете не можешь их напечатать. Мы
и не таким, как ты, с профессором романы писали.
— Простите, Саламби, я до сих пор не познакомил
еще вас,— сказал Вирьялов, стараясь замять неприят
ный для него разговор,— Это Ланкин.
Тот, кого назвали Ланкиным, торжественно поднял
руку и провозгласил:
— Загляните в пятый номер!
Саламби подумала: что значит этот загадочный «пя
тый номер»?
Широко размахивая руками, Ланкин заговорил о
литературе. Чушков изредка вставлял отдельные слова.
Из разговора Саламби поняла, что человечек этот сочи
няет пьесы, критические статьи, помогает за деньги ка
ким-то литераторам «дотягивать» их романы. А Чуш
ков пишет какие-то «научные труды» по языкознанию.
— Ты — первый соловей нашей литературы,— проба
сил Чушков, опорожняя очередную кружку пива.
— Загляните в пятый номер!— повторил Ланкин,
обращаясь к Саламби.
И, перегнувшись через столик, поцеловал пухлую
ручку Чушкова.
«Куда я попала? — недоумевала девушка.— Возмож
но, они артисты и разыгрывают передо мной какую-то
сцену? Но тогда зачем так унижается перед ними Вирья
лов? Она собралась встать, чтобы уйти, но в эту мину
ту к буфету подошли Алмазов и Саланов. Они были
53