22 / 140
-— Они вместе в институте учились.
Лена оделась, повертелась перед зеркалом и, сунув
в карман пальто сложенную тетрадку, вышла из дому..
— Не гуляй поздно,— строго напомнила ей вдогонку
мать.
Народ в клубе еще собирался. Отец Лены был уже
здесь. Он покуривал свою трубку, пуская, дым в печку.
Парни столпились в одном углу и чему-то громко сме-
ялись. Лена подсела к девушкам.
Маша и Даша, обе в белых чесанках, белых пуховых
платках и черных кафтанах, весело переговаривались.
Шамбулкин рассказывал что-то очень смешное.
Саламби и Саланов пришли в то время, когда народ
уже заполнил клуб.
—- Салам, Михайлова! — приветствовал Лену Сала
нов, * жимая ей руку. Он улыбнулся, обнажая белые,
ровные зубы. В черных его глазах заиграли веселые
искорки, лицо просветлело.
Вскоре началось занятие кружка. Саланов рассказал
о своих опытах по садоводству. Говорил он ровным голо
сом, не заглядывая в блокнот, изредка приглаживая
ладонью свои черные волосы и часто повторяя слово
«значит».
Лена то и дело посматривала в сторону Саламби,
одетую в летнее черное пальто и повязанную красным
с цветами платком. Сложив руки на коленях, она вни
мательно слушала Саланова. Брови ее сходились,
когда девушки за спиной что-то говорили о ней ше
потом.
Колхозники начали задавать лектору вопросы. Боль
ше всех старался отец Лены.
Когда занятие кончилось и Саланов ушел, Виктор
вынул из-под лавки гармонь, заиграл плясовую. Но
никто не тронулся с места.
— Придется, пожалуй, мне первому начать, у меня
нога легкая,— сказал Павел и вышел в круг. Всегда
шумный, он в танце как бы перевоплощался: будто не
танцует парень, а идет до пуховой постельке, его тяже
лые солдатские сапоги лишь на крутых поворотах
издают чуть слышный шорох. Легко пляшет Павел, но
почему-то идет вперед боком, словно против сильного
ветра.
20