106 / 140
И ей почудилось: вот широко открылась калитка, во
шел Валерий, первым делом оглядел двор и, поставив
на землю чемодан, приблизился к матери.
— Как ты поседела, мама! Здорова ли ты? Где Коля.
Через правую руку его перекинута шинель; он точь-в-
точь как на карточке: аккуратно застегнутая гимнастерка
и пилотка, заломленная набок.
— Сын! — вырвалось из самого сердца матери, но
вдруг у нее пропал голос, и она не могла сдвинуться с ме
ста. Овладев собой, мать зашептала: — Я ведь знала, что
ты обязательно вернешься. Никто не верил, а я верила.
Говорили о твоей гибели. Даже пенсию выдали. А я жда
ла тебя и дождалась. Все хранила для тебя в погребе под
снежное пиво '.
Она хотела прижать его к своей груди, но руки по
чему-то не слушались.
Валерий уронил шинель, подошел к матери, взял се
за плечо...
— Мама! Вставай!
...Она открыла глаза и с удивлением увидела, что на
ходится не на дворе, а в избе, лежит на кровати, и перед
ней стоит не Валерий, а младший ее сын Коля.
— Что с тобой, мама? — испуганно смотрит он на нее.
— Валерия видела во сне,— еле-еле произнесла она
и рукавом вытерла со лба холодный пот.
*
Начался новый трудовой день.
Мать погнала в стадо корову и овец, потом пошла
в огород, чтобы нарвать капусты для щей.
Она думала все о Валерии.
На траве, на листьях деревьев, как бусы, сверкали
капли росы. Прожорливые воробьи жадно клевали остав
шиеся вишни. Ссохлись, сморщились ягоды
черемухи.
Валерий когда-то любил их. Скоро поспеют рябина и ка
лина. Валерий хвалил ее пирожки с калиной. Почернели
и лопаются с треском, далеко выбрасывая свои семена,
стручки акаций. Валерия в детстве забавляло, что ака-
1 Лучшее чувашское пиво. Его варят в конце марта и хранят
в бочках под снегом в погребе.
104