Previous Page  60 / 216 Next Page
Information
Show Menu
Previous Page 60 / 216 Next Page
Page Background

А за завучем, само собой разумеется, поднялся словесник

Кузьма Афанасьевич. Невысокий, всегда с каким-то серым, по­

мятым лицом, он, тем не менее, своего лица-то как раз и не имел.

Дожил почти до шестидесяти, не один десяток лет в школе, а

ученики с ним почти не считаются, не уважают, впрочем, как и

коллеги-учителя... Какой-то он испуганный, сникший, оттого, на­

верное, речи его всегда в русле выступлений «предыдущего ора­

тора», если это директор, завуч или представитель облоно.

Месяцами ходит он в одном костюме, занашивает едва ли не

до черноты рубашки. А свитер его! Этот несносный, несносимый

свитер,— посмеиваются учителя. Кузьма Афанасьевич протира­

ет его на локтях до дыр, а потом покупает опять такой же! И

где только находит? Так и кажется, что какая-то фабрика рабо­

тает специально на него. То же происходит и с костюмами: какой-

то месяц он красуется в новеньком, как с иголочки, даже мел

держит на отлете, чтобы не испачкаться, а потом принимает

опять прежний, неряшливый вид.

Но главный порок его не в этом — старый учитель пьет... Нет,

конечно, он не дебоширит в школе, не валяется на улице, «при­

нимает» тайком, как шутят учителя — в учительской за шкафом

со школьными принадлежностями и пособиями. И бутылочку

носит с собой в таком же помятом, обшарпанном портфеле, и

закуску какую немудреную. «Примет» где-нибудь в закутке на

перемене и, как ни в чем не бывало, идет на урок. Все знают

об этой слабости, но что поделаешь: всего-ничего осталось чело­

веку до пенсии, не выгонять же... Да и Кузьма Афанасьевич

хитрец — на лице его всегда одинаково непроницаемое выраже­

ние, пойди докажи, что он выпил... И не унюхаешь, знает сек­

рет: пожует какую-то травку — сивушный запах и отобьет...

А на уроках у него — полный порядок. В журнале по его

предмету одни «четверки» и «пятерки». «Да что ж, дети родного

языка не знают, что ли?..» — деланно улыбается он, когда кто-

нибудь из молодых учителей просит его поделиться «секретами»

такой успеваемости. Конечно, так и детям хорошо, и ему спокой­

нее, не треплет себе нервы, доживает до пенсии. Еще несколько

лет назад Кузьма Афанасьевич пил запоем и кочевал из шк(}лы

в школу. Но после того, как в облоно ему строго пригрозили

увольнением из системы просвещения, он притих, присмирел. А

может, годы взяли свое... В эту школу, сжалившись, взял его

Кронид Евграфович, и потому завуч был для старого учителя и

богом и отцом, он всегда поддерживал его во всех начинаниях,

хотя начинаний завуч как раз и не любил, и не одобрял...

«Значит, мы, словесниТш, вместе с нашим уважаемым заву­

чем, побывали на уроках Андрея Васильевича с целью ознаком­

ления с его методикой... Да и просто, чтоб помочь, подсказать

молодому... э-э, коллеге...» — Он снял очки, подышал на стекла,

начал протирать их несвежим носовым платком.— Так вот, зна­

чит, товарищи, кхе-кхе... Вспомнилась мне по этому поводу одна

притча. Жил, говорят, в давние времена один такой умник. И

надумал он однажды выстрогать доску. День строгал, другой,

56