182 / 216
И даже без цветов! Нет мне прощения! И ты, тихоня, не могла
разве намекнуть в Чебоксарах?
Оля смешливо сморщила нос от моей тирады.
— Ой, ну какой же ты непонятливый! Сказала же: приез
жай, если захочешь... Да и разве в подарке дело?! А цветы...
Цветы я, правда, люблю.
•— Ну, знаешь, такое приглашение можно было расценить
как хочешь. Поди-ка, догадайся тут про день рождения! Да
еще после сумасшедшего экзамена. Помнишь, какой я встре
панный к тебе выскочил?
Мы хохочем до слез. Приятное вино легким хмелем ударяет
в голову. Я опять наполняю рюмки.
— Знаю, это, конечно, свинство — спрашивать у таких юных
созданий о возрасте, но, если не секрет, сколько тебе стукнуло?
Она на миг замерла, словно не ожидала такого вопроса, но
справилась с собой, пожала плечами:
— А чего скрывать? Двадцать пять лет исполнилось, Толич.
Старая дева по нынешним акселератским временам.
— Ну да,— не поверил я.— Мне казалось, ты моя ровесница
или даже младше.
— А тебе сколько, тоже если не секрет?
— Возраст мужчины — не тайна,— шутливо начал я.— Зна-
ешй ведь, мужчину красят седины и года... Да еще шрамы, ко
нечно. Но чего пока нет, того нет. Осенью мне будет двадцать.
На лицо ее набежала тень. Оля прикрыла глаза.
— Ну вот видишь... Тебе можно на вид дать гораздо боль
ше. А все равно, по сравнению с тобой, я почти бабушка...
— Не грусти, «бабушка»! Давай лучше выпьем за твои
лучшие годы. До дна, до дна, вот так. Да, а почему ты никого
не пригласила н-а день рождения? Ну подруг хотя бы...
— Да ну их,— Оля махнула рукой.— Знаешь, девушки, если
в мои годы еще не замужем, не очень-то любят афишировать
свои дни рождения. Да и просто...— замолчала, не договорив,
переменила тему:— Ты ешь, ешь, а то остынет все. Сам ведь
старался, кухарничал...
— А ты?
— Не хочется что-то...— голос ее дрогнул.
— Красивая ты, Оля,— Я положил пальцы на ее руку.—
Правда, правда. Но что-то гложет твое сердце... Глаза груст
ные, может быть, любовь безответная замучила? Расскажи...
Думал, Оля рассердится, чего, мол, в душу лезешь, но нет.
Спокойно ответила так:
— Молод ты еще все знать... Выходит, ролями решил поме
няться: то я тебя исповедовала, а теперь ты меня. Не надо. На
лей лучше...
Долго ношены сапожки —
Прохудились...
За тобой гоняясь, ножки
Застудились...—
негромко напевала Оля, откинувшись в кресле и заложив руки
за голову.
178