119 / 216
Как пенек не станет елыо зеленою,
Так родимый дома не построит мне.
На голос гармошки откликались лаем собаки, вскидывались
на насесте куры и петухи, возвещая еще не наступившее утро.
А песня жаловалась и тревожила тех, кто не спал в эту весе
лую, праздничную ночь...
А пойду я, молодец, в чужедальний край,
Ель срублю высокую, что растет на пне.
А как белый дом я на горе пбстрою,
Все тогда придите пировать ко мне...
Эх, разве жизнь у него, Виталия Кочергина?! Одна сплошная
путаница! И как ни старается он перехитрить жизнь, а она все
время оставляет его в дураках. Понравилась ему девушка, ре
шил поторопить события, ан нет, сорвалось хитро задуманное
дело. Пропел ему соловей у озера Ваттал, вспыхнул костерок
надежды в колхозном саду — и развеялся дымом... Да и могло
ли быть иначе? Эх. неудачником он, видно, родился. Недаром
«цыганом» зовут... Неужели же навсегда присыпано пеплом его
сердце, потухло оно, как прочерневшая головешка? Или не люб
он уже никому? Э-эх!..
Опять заплакала-затосковала гармошка, будя чуткую ночную
тишину.
А как белый дом я...
Он шел, растягивая меха гармони и не замечая ничего, пока
вдруг не наткнулся на человека.
— Э-эй, Шаляпин, чего расшумелся на весь колхоз? — по
слышался сердитый голос.— Или опять в армию собрался? Про
воды справляешь?
Пискнув, словно подавилась, умолкла гармошка. Виталий
поднял голову и узнал вставшего на пути мужчину. Иван Гав
рилович Петелкин — Нинин отец! Ехидный и горячий, от него
лучше держаться подальше.
— А ну-ка, парень, пойдем потолкуем...— Взяв Виталия за
руку, Иван Гаврилович почти насильно перевел его через улицу
к приделанной у ворот скамейке. Смахнув шапкой снег, сел, потя
нув за рукав Кочергина, усадил и его рядом.— Ты что ж, так и ду
маешь жизнь прожить, пиликая на гармошке?..
— А что? — с вызовом спросил Виталий.— Мешаю, что ли?
— А когда ж ты жениться-то думаешь? — обронил словно не
нароком Иван Гаврилович.
— Жени-иться? — запнулся Виталий и замычал что-то не
членораздельное, до того неожидан был вопрос: — Э-э, эт-то-о...
— Пора уже и подумать, гармонист! — строго нахмурился
Иван Гаврилович.— Не мальчик теперь, чего ждешь? Хватит,
кажется, погулял, побесился. Что, дала тебе от ворот поворот
Никонова дочка?