62 / 392
продолжал Санька.— У нас неожиданно это получи
лось. Это было в воскресенье. Мы с мамой и папой еще
накануне собирались в этот день пойти в лес за земля
никой. Папа у нас очень любил земляничное варенье...
Санька вдруг замолчал, словно чем-то подавился.
Видимо, мальчику очень тяжело было вспоминать те
страшные минуты.
— Ну и что же? — нарушая условие, спросил Ва
нюшка.
— А то, что по нашей заставе с польской стороны
немцы начали бить из пушек. Это было рано-рано
утром. Я проснулся и в одних трусах побежал на ули
цу. Снаряды упали рядом с собачником, где были сто
рожевые овчарки. На границе ухали орудия и треща
ли выстрелы. Мы с мамой быстро собрались, захвати
ли рюкзаки и пошли в сторону пограничного отряда.
Это у нас раньше было условлено так...
— Из-за границы,— продолжал Санька, переведя
дыхание,— на восток летели немецкие самолеты. Вез
де бьют пушки, рвутся снаряды, бомбы... Ад настоя
щий... Пришли мы в погранотряд. Там уже было мно
го жен командиров и ребятишек с других застав.
Оказывается, немцы сделали нападение на все заста
вы, а не только на нашу. Нас начали сажать в вагоны,
поезд тронулся, и мы поехали...
Ванюшка повернулся со спины на бок, лицом к
Саньке, не понимая, почему тот замолчал. И, как бы
почувствовав нетерпение друга, Санька продолжал
свой рассказ:
— Уехали мы недалеко. Поезд наш настигли са
молеты и начали сбрасывать бомбы... Поезд остано
вился, люди бросились из вагонов, кто куда. Мы с ма
мой побежали в поле и легли во ржи. Вагоны разле
тались в щепки, над паровозом поднялось белое обла
ко... А потом, когда сделалось тихо, когда в небе не
стало ни одного самолета, мы опять вышли на линию.
Дорога была вся разрушена: рельсы изогнуты и от
брошены, шпалы вывернуты, и везде одни воронки...
Все, кто остался в живых, пошли по этой дороге
на восток. На другой день пришли на большую стан
цию. Здания были разрушены — немецкие самолеты
прилетали и сюда. На путях стояли обгорелые вагоны,
лежал опрокинутый паровоз. В двух километрах за