67 / 392
Шварца... И мы достанем, Санька! Достанем!.. А мы
не сумеем — другие сделают...
Дверь с шумом захлопнулась. Визгливо проскреже
тал засов, и в вагоне сразу сделалось темно. Свет про
никал в единственное окошечко, зарешеченное толстой
проволокой.
Кто-то громко сказал голосом обреченного:
— Пропали теперь, братцы... С головой пропали...
Другой голос ему ответил:
— Погоди плакать, слезы побереги, много еще их
понадобится.
Дядя Микола устроился у двери.
— Садитесь сюда,— пригласил он ребят,— тут воз
дух чище будет.
Поезд очень долго стоял на месте и лишь с наступ
лением темноты тронулся. Люди начали притихать.
Всем было ясно, что ни крики, ни протесты — ничто
не может помочь им, запертым в этом вагоне, как в тю
ремной камере.
Микола сказал ребятам:
— Будем спать, хлопцы.
Привыкшие теперь во всем повиноваться своему во
жаку, ребята разостлали Санькин поджак и, обняв
шись, точно братья, уснули.
Сколько они опали — никто из них не сказал бы.
Но оба они одновременно почувствовали, как кто-то
трясет их за плечи.
— Чего еще?—недовольно пробормотал Ванюшка.
Тише... тише! — услыхал он над самым ухом
шёпот.— Тише, это я...
— Чего, дядя Микола?
Тише! Ради бога, тише! — еще раз повторил Ми
кола.— Садитесь-ка вот эдак...
Он сам посадил ребят так, что они касались голо
вами друг друга. Приблизившись вплотную, Микола
зашептал:
^— Ничего не спрашивайте и только слушайте...
Сейчас мы убежим...
— Как? — не утерпел Ванюшка, но Микола зажал
ему ладонью рот.
Ребята не поверили. «Уж не случилось ли чего с
дядей Миколой?» — разом подумали они. Но Микола
еще раз повторил:
63