19 / 392
Ванюшка плотно сомкнул глаза. По редким вы
стрелам он догадался, что фашисты добивают ране
ных.
Два солдата прошли настолько близко, что едва
не нсст упили ему на ноги. Его спасла запекшаяся у
виска кровь.
А потом он потерял сознание...
...Очнувшись, Ванюшка сразу сообразил, где на
ходится. Он попробовал приподняться, и боль в боку
сразу напомнила обо всем. Наверное, он долго нахо
дился в забытьи. Ночная прохлада влила живитель
ную струю в его ослабевшее тело.
— Надо бежать! — сверлила голову одна мысль.—
Надо бежать!..
Собрав все свое терпение, он привстал на колени.
На поле, на этом кладбище без мошл, было тихо и
страшно.
— Бежать! Бежать!
Но уйти не мог. Осторожно, чтобы не бередить ра
ну, он опустился на колени, бережно, как бы боясь
причинить боль, приподнял голову матери и поцело
вал ее в холодные губы.
— Прощай, мама! И ты, Маринка, прощай, и ты,
Сима... Саша, братик... За всех я буду мстить... Про
щай! — Ванюшка беззвучно и без слез заплакал.
— Бежать! Бежать!
Но бежать не было сил. С трудом переставляя ноги,
он пошел к лесу, обходя трупы. Около одного наткнул
ся на суковатую палку. Он поднял ее и сразу узнал,
кому она принадлежала. Этот посох многие годы но
сил отец председателя колхоза дед Андрей.
Опираясь на палку, идти стало легче. Уже совсем
рядом темный лес, который укроет его.
Неожиданно он помимо своего желания остановил
ся. В двух шагах от него лежал труп. Ванюшка на
гнулся над ним, и горький комок подкатился к горлу.
Это был Илька. Он лежал на спине, раскинув руки и
согнув в колене правую ногу — точь-в-точь так, как
они любили лежать после купанья на мягкой траве в
тени тальника. Лицо у Ильки было спокойное и стро
гое, а глаза широко открыты, как будто он и мертвый
продолжал смотреть на мир, который так любил.
— Прощай, Илька... Прощай, друг...
15