13 / 392
2
— Мама! Мамка! Где вы? Немцы! Фашисты при
шли! Бежать надо! Бежа-ать, мама-а!..
Не найдя никого во дворе, Ванюшка забежал в
дом. Было пусто. Он выскочил в огород. Тесно при
жавшись друг к другу, мать, две сестренки и малень
кий братишка сидели в щели, вырытой за сараем.
— Вылезайте быстрее. Уходить от них надо! —
как и подобает старшему в семье, мужчине, повели
тельно распорядился он.
Мать посмотрела на него расширенными от страха
глазами.
— Бомбят ведь...
— Скорей!
Дрожащими руками он стал вытаскивать сестре
нок, но в это время услышал за спиной немецкую
речь. Ванюшка обернулся и увидел двух солдат, бегу
щих прямо на него. На груди у них болтались черные
автоматы.
— Попались! — с ужасом подумал Ванюшка.—
Теперь — все, теперь не спасешься...
Действительно, уже не было никакой возможности
ни бежать, ни спрятаться. Окружив деревню, немецкие
солдаты не выпускали никого. Они обшарили дома,
огороды, мякинники, амбары, погреба, подвалы, чер
даки, выловили всех спрятавшихся и согнали на пло
щадь перед старой церковью. Собралось около двух
сот человек. Тут были и старики, опирающиеся на пал
ки, и женщины с грудными детьми, и подростки.
В толпе не было ни одного мужчины, способного но
сить оружие: все они партизанили.
Чувствуя недоброе, люди, пугливо озираясь, жа
лись друг к другу. А вокруг них плотной стеной стоя
ли гитлеровские солдаты в страшных рогатых касках.
Что же теперь будет? Что они хотят с нами де
лать? — думал каждый. Но никто ничего не знал...
Народ молчал. Если начинал плакать ребенок, ему
зажимали рот. Чтобы заглушить кашель, старики за
крывали рот ладонью, рукавом.
Молчали и гитлеровцы. С тупым спокойствием они
смотрели на свои беззащитные жертвы.
Ничего, мамка, ничего,— приглушенно шеп-
9