26 / 180
страхе.
Некоторые
лётчики
беззлобно
подтрунивали над
ним.
В свободное время Петров постоянно
был занят
письмами к своим друзьям и к матери, два-три
раза напе-
чатал
в армейской газете свои стихи — и
больше ничем
себя не проявил. Когда два месяца тому назад
он при-
был в
эскадрилью, Гаврилов никак не предполагал,
что
этот
молодой неприметный лётчик способен
на такое
геройство.
...Всё произошло три часа назад, в течение несколь
ких
минут. Гаврилов и Петров штурмовали станцию
К
Во время второго захода из самолета Петрова клубами
повалил чёрный дым,—видимо, в мотор попал вражеский
снаряд. Петров мог бы вывести самолет из пике и при-
землиться за станцией, но он поступил иначе: расстрели-
вая последние патроны, он снизился и ринулся на стоя-
щий в стороне от станции эшелон с немецкими солда-
тами, врезался в него и взорвался.
«Прощайте, командир! Иду на таран»...—это
и
были
его последние слова.
Сколько раз уже с начала войны пришлось Гаврило-
ву мучительно переживать гибель лётчиков! Всего лишь
неделю или дней десять тому назад в эскадрилье было
достаточно и рядовых лётчиков, и командиров. Сейчао
в третьем звене командира нет — звено водит лейтенант
Цуркан, стаж которого после окончания школы не пре
вышает и трех месяцев. И во втором звене лётчиков не
достаёт...
«Теперь и в первом звене одного лётчика не хвата
ет»,—с досадой подумал Гаврилов. Его угнетала мысль,
что он, командир эскадрильи, виноват в чём-то. Это он
всегда
испытывал,
когда
лётчик не возвращался
с задания.
«Быть может, я без достаточной подготовки отправляю
их в бой? Или учить не умею?»—спрашивал он
самого
себя. Но этому противоречило то, что, несмотря
на неиз-
бежные жертвы, в воздушных боях лётчики
его эскад-
рильи всегда выходили победителями.
В другом конце барака послышались звуки гитары,
кто-то тихо и грустно запел:
Присядь-ка рядом, что-то мне не спится.
Вчера в бою я друга потерял.
Такого друга, летчика-героя,
О, которым вместе жил я и летал.
22