25 / 180
говорил,
как догадывались лётчики, со старта начальник
штаба.
Чтобы не мешать дежурному, замполит дал знак но-
воприбывшим следовать за ним и провёл их к длинному
бараку, в котором размещались лётчики и механики. По
оути он, как и военврач, встреченный ими в вагоне, инте-
ресовался Энском, тем, как они учились, как доехали. Он
обращался с ними так просто, что, осмелев, лётчики сами
стали задавать ему вопросы.
Барабошкин полюбопытствовал, почему майор хро-
мает. Оказалось, что замполит был лётчиком и в воздуш-
ном бою был «малость продырявлен» в руку и ногу. Ва-
лентин спросил, когда им разрешат вылететь на боевое
задание.
— Это уж зависит от вас самих, от того, как вы себя
покажете,—ответил замполит, глядя обоим прямо в глаза.
Александров смутился, не найдя, что ответить, а Ан-
дрей ухмыльнулся, всем своим видом говоря: «Ну уж
мы-то не подкачаем!»
В бараке оказалось пять незанятых коек. Замполит
сказал им, что они могут расположиться и сходить в сто-
ловую и ушел на старт.
В столовую они не пошли. Валентин написал отцу,
Соне и домой. Андрей нашёл в комнате механиков ста-
ренькую гитару и бренчал на ней до поздней ночи.
2
Капитан Гаврилов вернулся с аэродрома с наступле-
нием темноты.
Он
так устал, что
не
снял реглан и сапо-
ги и, кинувшись на койку, долго лежал
без
движений,
погружённый в глубокие думы.
«Идите, отдохните, о Петрове поговорим завтра»,—
вспомнились ему слова командира полка.
В сознании Гаврилова всплыл образ Петрова, его ве-
домого в последнем полёте. Глаза, глядящие на всё удив
ленно, с детским любопытством... Звонкий голос... Этот
голос
и
сейчас звучит в его ушах:
«Прощайте, командир, иду на таран!»
Кто мог подумать, что этот скромный, застенчивый
юноша, до сих пор не проявивший в воздушных боях ни
особой храбрости, ни дерзости, вдруг совершит подвиг,
о котором будет знать вся страна? После своего первого
воздушного боя он, не таясь, рассказывал об испытанном
21