111 / 180
По окончании делового разговора, командарм сооб-
щил, что скоро в полк вернётся Бирюков. Эта новость
очень обрадовала Гаврилова. Он забыл, казалось, и об
Ире, и о концерте, выбежал из землянки и в радостном
волнении стал шагать из стороны в сторону до тех пор,
пока не возвратились с концерта лётчики и механики.
2
Бирюков лежал в палате совсем один почти до само-
го своего выздоровления. Накануне его выхода из госпи-
таля, ночью, в палату принесли
тяжело раненого
офицера.
Офицер сначала лежал без движения. Потом шевель-
нулся и начал стонать. Сестра, золотоволосая Феня, хотя
и ко всему привычная, все же перепугалась. Она попро-
сила Бирюкова последить, чтобы офицер не упал с кой-
ки, а сама побежала за врачом.
Офицер начал громко и невнятно ругаться. Бирюков
не разобрал почти ни одного слова: похоже было, что тот
стонет и рыдает. Бирюков встал и подошёл к нему.
Первое, что он заметил, это широко раскрытые, поте-
рявшие цвет глаза офицера. Побелевшее, как мел, лицо,
всё в шрамах, было диким, страшным. Хотя раны и ис-
казили его, все же было заметно, что офицер—очень мо-
лод и что до ранения, видимо, отличался правильными
чертами лица.
В палату скоро вернулась Феня со стриженной «под
мальчишку» санитаркой. Вслед за ними пришла Нина
Павловна, хромой хирург, заменивший Самарина, ордина-
тор отделения и другие врачи. Чтобы не мешать им, Би-
рюков отошёл к окну.
— Не хочется огорчать вас, Нина Павловна, но без
ампутации его невозможно спасти,—послышался сзади
хриплый бас.
Бирюков повернулся и увидел, как новый хирург,
военврач третьего ранга, исследовал только что привезён-
ного офицера. Нина Павловна помогала ему. По её лицу,
на котором отражалось сильное горе, Бирюков понял,
что молодой офицер приходится ей кем-то близким.
— Готовьтесь к операции, — сказал хирург.—Нельзя
терять времени.
107