87 / 201
если и вправду мертвецы услышали мой смех и обиделись на
меня?
День уже клонится к закату. От сарая и конюшни вытянулись,
длинные тени. Мать покончила с заплатками, повесила платье
на шест и встала. В калитке появилась тетя Улля.
— Степан нынче утром вернулся,— радостная, сообщила
она.—Полтора месяца не был дома. Говорит, на большое дело
его посылали самарские товарищи.
— А что за дело такое?—насторожилась мать.
— Да не говорит толком-то, но, думаю, за бедняков все пе-
чется. Я вот что к тебе пришла, Праски: ты бы и на нашу долю
баньку протопила. Ночыо-то, поди, будешь топить, симек ведь
завтра? Степан уж больно хочет помыться, все тело, говорит,
ноет, веника просит.
— Буду, буду, тетя Улля, о чем разговор. На рассвете и
приходите, как раз будет готова,—радушно пригласила мать.
— А родителей-то напоили уже водой или нет еще?
— Нет, вот сейчас собираюсь.
— Праски, будь милостива, вылей по ведерку и на моих
стариков, да и на Хведера тоже. Никак не могу сама, нога спасу
нет болит—не подняться мне в гору с ведрами.
— Ладно, тетя Улля, вылыо, обязательно
вылью,—пообе-
щала мать и, взяв коромысло и ведра, пошла со двора. Мы с
гетей Уллей вышли вслед за ней. Тетя Улля осталась у своего
дома, а мы с матерыо спустились к роднику. Здесь было уже
много женщин и девушек, одетых в белые платья, и тоже с вед-
рами. Набрав прозрачной и студеной ключевой воды, они цепоч-
кой поднимались в гору—на кладбище. Отыскав могилы своих
родных и близких, они ставили ведра на зеленую траву и не
спеша, кто ковшом, кто наклонив ведро, поливали могильные
холмики. Мать стала делать то же самое, приговаривая впол-
голоса:
— Родные, отец, мать, маленькие мои Хвекла, Варвари, Че-
кесь, Сюлпн, воды вам ключевой принесла. Мойтесь, радуйтесь,
пейте досыта. Пусть вам всегда будет вдоволь влаги, чтоб не
мучила вас жажда. А нам зла не желайте, болезни, муки на
нас не 'Накликайте...
Вылив на каждую могилу по ведру воды, мы вернулись
домой.
После ужина брат с сестрой отправились на улицу. Отец все
еще не 'вернулся из Чанкасов. Брат успокаивал мать: мол, не
волнуйся, придет на рассвете.
Когда настало время ложиться, я невольно вспомнила раз-
говор с матерыо о мертвецах и, поеживаясь от страха, с головой
82