68 / 201
— Та девчонка богатых .родителей была. Отец, говорили,
пятьдесят рублей пожаловал монастырю тогда.
— .У-у, где нам за ними гнаться. Рубля негде взять, не то
что пятьдесят.
— Как же негде?—сердито остановила Манефа.—Ты что,
з абыла: на свечи-то Миколе-угоднику да святой матери обе-
щала?
— Да нет, не забыла. Думаю вот, ломаю голову—где взять
полтора рубля?
— Коль хочешь девчонку исцелить—найди. Яйца продай или
шерсть, а найди.
— Да было бы продать-то что! Все поиздержали, шаром
покати дома.
Манефа некоторое время молчала, а потом снова начала
нараспев:
— Да, все в божьей власти. Поди, слышала про чудо божье
в Ишаках? Нет? Так послушай, расскажу. Один человек сидел
семь лет недвижимый, ноли не держали. Ну, привезли его на
лошади в Ишаки, в церковь внесли. Ползком он добрался под
образа, и тут батюшка поднес к нему икону Ми,колы-угодника.
Хромой вскочил на обе ноги, да так и простоял весь молебен.
А потом своим ходом из церкви домой пошел. Вот тебе крест,
своими глазами видела это чудо.
А мать все пеклась о своем:
— Холста не жалко, Манефа, бери, сколько хочешь. А вот
на свечки... Может, купишь, какие подешевле?
— Дешевле нельзя—пользы не будет,—отрезала Манефа.
— Ну тогда возьми холста побольше да обменяй там на
свечи. Вот тут, почитай, полконца целых. И на свечи хватит, и
на -икону положить.
— Маловато, конечно, ну ладно, для начала, я думаю, хва-
тит,—жеманясь, приняла холст из рук матери Манефа и ушла.
Манефу я и раньше видела не раз. Она жила в соседнем
с нашим селе, в Чанкасах, а в церковь ходила всегда по нашей
улице. Говорили, что она — старая дева. Мы, ребятня, тогда
понимали это как что-то устрашающее. Да и одевалась она не
как все женщины: на ней зимой и летом было длинное платье
из черного сатина, на голове повязанный по самые брови чер-
ный платок. Мне она казалась похожей на большую личинку
в скорлупе. Издали завидев ее черную фигуру, мы разбегались
кто куда — домой или прятались за бревнами, что лежали у
дворов. Еще она пела в церковном хоре, а потом, после службы,
шла пить чай к попу. Дед Иван очень не любил ее и всякий раз,
как только она появлялась на улице, сердито ворчал:
63