98 / 344
рубашка с целехонькими пуговками. Верпо его Тихоном на
звали. Тихий — воды не замутит. И теперь посиживает в
правлении колхоза, с утра до вечера щелкает на счетах.
Для удобства Васса сшила мужу маленькую синюю поду
шечку. Только придет Тихон Иванович на работу, первым
делом достает из шкафа свою подушечку и кладет на стул.
Потом уж сам осторожно опускается. Надо сказать, что
работник Тихон Иванович отменный. У него хоть днем с
огнем ищи, а не найдешь ошибки даже на полкопейки. Толь
ко больно неразговорчивый он да скучный. Вся Рябиновка
до сих пор руками разводит — и как это красавица и хохо
тунья Васса позарилась на такого молчуна? Сама-то она,
Васса, очень веселая. Поначалу, правда, тоже тихоней слы
ла. Зато теперь ни один праздник без нее не обходится —
поет, пляшет. Глядишь на нее и думаешь: уж пе хочет ли
она вернуть ту радость, что в девичестве ее обошла? А то
и другая мысль стукнет в голову. Может, дома ей радости
не хватает? Или скучно ей без детей, которых у нее с Ти
хоном Ивановичем нет и нет? Кто знает... Человеческая ду
ша — это тебе не рукав шубы, наизнанку ее не вывернешь
да не посмотришь. А вот что характер у Вассы круто пере
менился, так это точно. Тут уж Павел Мустай никак не
ошибается, нутром все чувствует.
Медленно, степенно посасывает Павел свою цигарку. Тем
временем Васса, видно, переполоскала все белье. Повесила
ведра на коромысло и легкой поступью поднялась от воды
на берег.
— Чего пригорюнился, Павел? — зазвенел ее голос не
подалеку.
— С чего бы это мне горевать? — отозвался Павел,
— Павел, а Павел,— проходя мимо, сказала Васса;— Н а
точил бы ты мне топор.
— У тебя, чай, муж есть...
— А что с него взять? — махнула она рукой.— Дни и
почи в правлении торчит.
— Ну, приноси тогда, наточу.
, Потеплевшим взглядом провожал Павел Вассу, подни
мавшуюся на пригорок по зеленой траве. Да есть ли в Р я
биновке еще хоть одна такая ладная женщина?! Всех пере
брал Павел, а все равно никто и в сравнение с Вассой не
шел. И что-то вдруг затревожилось, заволновалось в душе
у Павла. Да и только ли и его душе? Кажется, и йруд по
шел резвыми волнами, и облака поплыли быстрее, й ветлы
зашумели ветвями.
94