4 / 154
Урине вздохнула, но промолчала. Ей очень хотелось про
вести рукой по голове сына, но она не решилась. К тому
же пальцы были в картошке, которую она мяла для свиней.
— Может, ты зря мечешься?
И верно, может, ничего страшного и не случилось? Как
ему хотелось в это поверить! Но разве не его остановил
кладовщик час тому назад, когда он привез зерно от ком
байнов!..
— Ты, что ли, вчера приехал последним?— спросил Сте
пан Степанович Степанов, или, как все его зовут, Куб-
Степан.— Э, кого спрашиваю?
— Ну, я. А в чем дело?
— И ты свалил зерно в бункер сушилки?
Это уже напоминало допрос, но и не ответить было не
возможно.
— А куда же я должен был его сваливать?
— Почему мне не сказал, э?
— Я тебя везде искал, но тебя нигде не было.
— Да, я отлучался на минутку. А ты ничего тут не за
метил, э?
— А что я должен был замечать?— Коля и сам чувст
вовал, как меняется в лице.— Что-нибудь случилось?
— Случилось! Было приготовлено для отправки шесть
десят мешков, а утром оказалось только пятьдесят шесть.
Четыре мешка украли.— Куб-Степан так и сверлил его сво
ими глазками.— Или я ошибся, э?
Этот Степан Степанович Степанов в любой миг мог при
кинуться дурачком, словно у него еще и темечко не затвер
дело, словно ему и не под шестьдесят. Многие на эту удоч
ку не раз попадались. Но Коля все время чувствовал на
себе цепкий взгляд его желтых глаз нз-под выгоревших на
солнце бровей.
Да, ощущение не очень-то приятное. Он опрокинул кузов
с пшеницей в бункер и помчался домой.
Еще вчера он почувствовал, что делает что-то не так.
Может, и не стоило эти мешки брать? Но словно кто-то
помимо его воли руководил им... Такого еще с ним не быва
ло. Ну, когда возишь зерно, в кузове всегда что-нибудь
остается, и если хорошенько веником вымести, то набирает
ся ведра два-три зерна. Но отцу этого мало: ведь дома у
них настоящая свиноферма — четыре кабана, как колоды,
пудов по восемь каждый. А свиноматка вообще на особом
положении, под присмотром самого отца. Вот и сегодня по
грузил четырнадцать поросят и укатил в Шумерлю на ба
297