3 / 154
— Слишком-то не беспокойся,— пыталась утешить она
сына, но тот уже не слышал ее.
В амбаре стоял сладковатый запах свежего зерна. Кто
там у них, в этом народном контроле, подумал Коля, ка
жется, Куб-Степан? Да кто бы ни был, хоть столетний
дед — все равно придет и сразу укажет на их лубяной ку
зов. Он схватил ведро и стал нз соседнего закрома черпать
старую рожь и засыпать ею пшеницу. Запах свежего зерна
сразу потерялся в появившейся пыли. Пусть теперь ищут!..
— Сынок, не тревожь себе сердце, разве ты один в кол
хозе ездишь на машине?
Себя ли успокаивала Урине, сына ли, но голос ее звучал
так тревожно, что уж лучше бы она молчала. И Коля не
сдержался:
— Перестань! Все знают, что я последним приезжал к
комбайну. Ведь Ягур косит до самой полуночи, захватывает
в полхедера и косит... Где мешки?
— На подволоке под сено спрятала.
— Сожги сейчас же!
Урине уже приходила в себя. Да и напугало-то ее в пер
вую минуту не столько само зерно, сколько Коля. Л меш
ки!.. Пойди по дворам — у всех они одинаковые, государст
венные.
— А колхозного штампа на них нет?
— Да нет, нет... поезжай,— улыбнулась она.
— Все равно не жалей мешков этих проклятых. Вот по
паду в тюрьму!— с горестным отчаянием вырвалось у Коли.
— Дурачок,— ласково проговорила мать.— Не болтай
чего не следует. Куб-Степана первого в тюрьму надо поса
дить...
— Это другое дело, пускай они там сами разбираются...
Урине почувствовала, что ее слова сейчас бесполезны.
— Ладно, пойду спрячу мешки подальше,— вздохнув,
сказала она.
Когда Урине спустилась с сеновала, Коля был уже в
доме.
— Не волнуйся,— подбодрила она его,— так спрятала,
что никакая милиция не найдет!
— Я, мама, в город уеду, не могу больше здесь. Старше
го брата отец сбил с дороги, теперь за меня принялся, а я
не могу.— Он не сдержался, на глазах показались слезы.
— Не говори чего не следует. Разве отец живет не ради
вас?
— Мне такая жизнь не нужна.
296