

моему брату. Художйика разыскали, привезли во дворец
и заставили переделать свои творения, как угодно было
моему брату.
— А как ему было угодно?
— В то время у нас гостил некто по фамилии Матков-
ский. На обеих картинах лицо Казимира заменили физио
номией этого человека, а когда Садкович завершил работу
по подделке собственных произведений, его пристрелил
часовой. Правда, нам сказали, что убийство произошло
случайно, но я этому не поверила.
— Почему?
— Потому что во владениях моего брата никаких слу
чайностей не бывает. Очевидно, в смерти талантливого
художника виновен не один только часовой.
— А для чего вашему брату понадобилось заставлять
художника подделывать картины?
— Я много думала об этом. По-моему, в данном случае
решающее влияние оказали соображения политического
характера.
— Что вас заставляет думать так?
— В день отъезда Матковского брат устроил прием.
Обычно на торжественных обедах мама сидит за столом в
центре, по правую руку от нее брат, по левую — Берта.
На сей раз Ганс предложил посадить Матковского между
мамой и Бертой. «Чтобы я сидела рядом с каким-то про
щелыгой? Никогда!» — закричала мама. На это Ганс спо
койно возразил: «Говорят, Юзеф Пилсудский не был дво
рянином, но на официальном приеме сидел рядом с самим
Гинденбургом. Ежи Матковский сейчас всего-навсего мел
кий плутишка, но кто знает, кем он будет после войны? А
вдруг — вторым Пилсудским?» После этого мать уже не
возражала...
Конрад в душе ликовал. Все, что он услышал сегодня
от Берты и Эльзы, по его мнению, было очень важно для
дальнейшей борьбы с абвером. Об этом надо было немед
ленно доложить командованию отряда, и он поспешил з а
кончить допрос. Эльзе это явно не понравилось.
— Говорят, на фронте убивают пленных, после того
как выпытают нужные сведения. Я вам рассказала все,
что знала. Неужели теперь меня ждет такое же нака за
ние? — спросила она изменившимся голосом.
Конрад взял ее за плечи и внимательно посмотрел в
лицо.
— Подобным образом расправляются с пленными толь
ко фашисты. Мы невинных не трогаем. На сегодня хватит,
265