190 / 422
была узнать о Турханове—ради этого она и пришла сюда.
■г-
Были, наверное, и убитые? — спросила она. -
— Хоронили на другой день. Говорят, погибло восемь
человек.
— Все поляки?
— Нет, какие-то азиаты. Народ хотел похоронить на
кладбище, да ксендз не позволил. Кладбище-то католиче
ское, а партизаны неизвестно какой веры. Жаль, конечно,
бедняг. Д аж е креста не поставили на могиле. Положили
какой-то камень, и все...
— А раненые были, не знаете?
— Там, где убивают, там и ранят... Но, должно быть,
раненых партизаны увезли с собой. Здесь мы не видали
ни одного.
«Да, теперь ясно: Володя погиб возле этой деревни...
Куда же мне теперь деваться? На кладбище пойти?
И остаться там навсегда...» Опять заныло у нее сердце.
— Спасибо, пани Франтишка, за гостеприимство,—
сказала она, допив кофе.— Поела, попила, а теперь пора
и честь знать.
Ева вышла из-за стола, взяла сумочку.
— Ну куда же это вы на ночь глядя? Остались бы,
переночевали у нас... Хотите, я вам постелю в отдельной
комнате? Жила там моя дочь, да вот зимою вышла замуж.
Там вам никто не помешает.
— Если честно, я и сама не знаю, куда мне идти. Но
и оставаться...
— «Страшно», хотели вы сказать? — перебила хозяй
ка, глядя на портрет сына.— Не бойтесь. Он такой слав
ный, даже мухи не обидит.
— Нет, я хотела сказать, что мне неудобно вас бес
покоить.
— Какое там беспокойство! — замахала Франтишка
обеими руками.— Пойдемте, пойдемте. Я вижу, вы очень
устали. Если торопитесь, завтра могу разбудить пораньше.
— Спасибо. Разбудите, пожалуйста...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Всю ночь Еву мучали кошмары. Чего только не проис
ходило с ней во сне! Она побывала под бомбежкой, блуж
дала по бесконечной степи, занесенной глубоким снегом,
встречалась с людьми, которых давно уже нет в живых, в
том числе со своей матерью, поссорилась с отцом из-за
18(»