188 / 422
— Что ты, господь с тобой! Заходи в дом, накормлю
и так. Правда, у нас не очень-то густо, но все же не дох
нем с голоду. Вот сказывают, будто у вас, в городах, со
всем плохо.
Франтишка открыла калитку. Пропустив девушку впе
ред, она задержалась на минутку и внимательно посмо
трела по сторонам, словно желая убедиться, не следит ли
за ними кта-нибудь. Поблизости не оказалось ни единой
души. Тогда она вздохнула с облегчением и тоже вошла
во двор.
— Печка прохудилась, дымит, проклятая. Пришлось
обмазать... Вы посидите вот тут, я пойду помою руки и
приготовлю вам покушать,— предложила она, показывая
на скамейку, и, не дожидаясь ответа, скрылась на кухне.
Некоторое время оттуда слышалось бульканье воды, звон
передвигаемой металлической посуды, хлопанье дверей,
потом в открытом окне появилась голова хозяйки. Она
приветливо улыбалась.
— Добро пожаловать, панночка! — пригласила она.—
Заходите, у меня все готово.
Ева уже больше суток находилась в пути и страшно
устала. С трудом поднявшись со скамейки, она посмотрела
на запад. День уже погас. Лиловые тучи быстро темнели,
а из-за Вислы уже надвигалась темная ночь, зажигая на
своем пути мириады звезд. Слабый ветерок, еще полчаса
назад ласково трепавший волосы девушки, усиливался с
каждой минутой, сердито шумел в листве огромного каш
тана, росшего посреди двора. «Где же я проведу эту
ночь?» — заныло у Евы сердце. Девушка съежилась, опу
стила голову и медленно зашагала к двери, откуда доно
сился запах печеной рыбы, поджаренного лука, укропа,
петрушки и еще чего-то.
— Заходите, заходите! — приглашала
Франтишка,—
Сейчас я задерну занавеску и зажгу лампу. Светомаски
ровка прямо замучила! Уж второй месяц как вечер, так
в
деревне тьма, хоть глаз выколи. Ходим и натыкаемся
друг на друга.
Хозяйка закрыла окна, задернула их плотной тканью
и зажгла лампу. Яркий свет ударил в глаза. Ева замор
гала и тут же увидела на стене портрет молодого мужчи
ны в форменной одежде синей полиции. Это было для нее
такой неожиданностью, что она чуть не вскрикнула. Хо
зяйка внимательно наблюдала за ней.
Некоторое время они стояли молча. У Евы от уста
лости и голода не осталось и следа. Ей захотелось тут же
184