481 / 486
по уху — видать, маловато, коль он вернулся, — он было
из Утламыша без оглядки рванул, а ты его догнал и на
зад воротил. Помнишь? — Элендей настойчиво наступал
на Кукуся. — На другой день дядю Бикмурзу и взяли.
— Врешь ты все! — взвизгнул Кукусь, отступая от
Элендея и утирая вспотевшую голову. — Не видал ты меня
тогда и не мог видеть, потому как меня не было дома. И
Шысьмак Васьлея я не видел. На блинах я был у дяди в
Красных Грязях. Врешь ты все, Элендей!
Кукусь врал напропалую и ничуть не краснел. Элендей
посмотрел на него, и губы его невольно брезгливо скри
вились.
— Что-то не пойму я тебя, Бирюк: выходит, это я
вру? И в деревне, говоришь, тебя не было. Я, значит,
вру, а ты — нет? — Элендей покачал головой. — Эрнеслу
аппа, иди-ка сюда! Помню, у вас был длинный нож сви
ней резать — принеси-ка мне его!
Кукусь, услышав это, так и задрожал. Люди с интере
сом ждали, что же будет дальше. Неужто Элендей решил
припугнуть несчастного Кукуся ножом? Не стоило бы уж
так-то делать, все-таки какой-никакой, а человек...
— Может, не стоит с ножом-то играть, — неуверенно
проговорил Бикмурза.
— Нет-нет, давай неси, Эрнеслу, неси!
Хозяйка дома вынесла из чулана длинный острый нож,
ослепительно сверкающий в свете лампы, и вручила Элен
дею.
— Как жало, — неторопливо опробовал пальцами ос
трие ножа Элендей, затем вынул из ящика стола поча
тый каравай хлеба, отрезал кусочек, поделил пополам,
одну часть положил себе в рот, другую, наколов на кон
чик ножа, протянул Кукусю.
— На, ешь.
— Ч-чего ты? Зачем?
— Ты же хлебом поклясться хотел.
— Солнцем я поклялся, не хлебом...
— Ты ясное солнышко не трогай, оно и без тебя про
живет, не погаснет. И хлеб зря не поминай — он постар
ше тебя будет. А судьба твоя вот от этого кусочка за
висит. На, ешь! — Элендей поднес кусочек к самому рту
Кукуся.
Тот без какого-либо удовольствия раззявил рот с жел
тыми зубами и, приноравливаясь то с одной, то с дру
гой стороны, вроде бы приготовился съесть хлеб. Но вот
он вдруг весь сжался и отрешенно махнул рукой.
477