27 / 486
Только тут Тухтар поднял свою косу и задержал взгляд
на рукаве пиджака. Как же так получилось? Новехонький
пиджак взял да и оставил! В деревне ни у одного парня
нет такого. Даже Нямась, пожалуй, не надевал подобно
го... Тухтар вновь посмотрел в сторону деревни — Палю-
ка давно не было видно. Только следы четко лежали на
мягкой дорожной пыли... Тухтар перешел на другую обо
чину. Вспомнил, как они с дядей Шерккеем ездили этой
же дорогой сеять просо. А вот и оно, знакомое поле... Но
из головы не выходил Палюк, и на язык сами собой
просились слова: «Как ячмень при дороге...» Кто это?
«Мы оба...» Ну нет, насчет Палюка этого не скажешь.
Тухтар — да, сирота, пастух, бедняк, вот и сейчас чу
жую заботу справляет... И все-таки есть на свете человек,
который ценит его, Тухтара! Вон как он с ним разгова
ривал! Какой же счастливый сегодня день, господи!..
Тухтару страстно захотелось петь. В душе зазвучала ра
достная из радостнейших мелодий, слова так и рвались
из него наружу:
Ласточка, куда ты под дождем —
С крылышек вода течет ручьем?
А куда ты, братец... братец... брат...
И вдруг он услышал душераздирающий крик. Кричала
женщина. Тухтар вздрогнул, застыл на месте. Потом, схва
тив косу, вприпрыжку понесся вниз, словно ветер, на
зов о помощи.
III. ЛИЦОМ К ЛИЦУ С БЕДОЙ
Чуваши сызмальства приучают своих детей к труду. Ис
полнилось ребенку шесть-семь лет — он уже нянька для
младших сестренок и братишек, так как в страду все взрос
лые в поле. А восьмилетнему уже вверяют в руки серп,
девочки в этом возрасте вяжут на спицах, мальчики вов
сю плетут лапти. В пятнадцать лет юноша и девушка уме
ют делать по дому все, и честь и хвала тому, кто не бо
ится работы, пусть даже при этом прольет немало пота.
Селиме в этом году исполнилось восемнадцать. В се
мье Шерккея она хоть и была первенцем, но ласк осо
бых не познала. С малых лет мать приучала ее к домаш
нему труду. С годами повелось так, что Селиме, не до
жидаясь, что ей поручат, исполняла все сама. Словом,
жила по пословице: «Оставишь на потом —травой зарастет,
23