24 / 216
— Нет, сперва с дочкой надо увидеться,— поостыл немного
Матвей.
А ведь как во двор вошел, Хвечис даж е испугалась: дума
ла — кинется драться сейчас да все вокруг крушить, тако{Йвид
у него был. Мужик вон какой здоровый... Эх, ей бы такого му
жа, а не этой хворой Ксении.
— Неужели с нами нельзя было сперва посоветоваться? Мы
ж е, кажется,'не чужие,— всхлипнула Ксения.— Договорились бы
по-человечески. Надо ж е дочке школу закончить. Зачем ж е Д и
ну позорить на всё село? Да и Виталию в армию идти, она
подняла бледное, исхудавшее лицо, отерла заплаканные глаза —
Мы ж е Дину учить хотели... Она рисовать любит, художницей
стать мечтала...
— Ой, да что вы! — всплеснула руками Хвечис.— Да разве
они нас спрашивают?! Сами все решают и вершат, а нам уж ког
да поздно скажут, и то хорошо.— Она притворно вздохнула,
подлила медку в свой тон.— А если учиться невестка моя поже
лает, мы против не будем. Виталий ж е все равно в армию уйдет,
вот и пусть учится, я поперек дороги ей не стану. Нам-то учить
ся много не пришлось, так и осели в своей деревне.
Матвей грузно потоптался у ворот, поглядывая на жену, слов
но спрашивая, что далыпе-то делать. Нет, ну дочка-то что уду
мала! Д а разве ж такого он от нее ожидал? Д о него едва доле
тали слова, которыми так и сыпала языкастая Хвечис.
— ...А не хочет учиться, пусть работать цдет. Могу в мастер
скую к себе взять. Работа хорошая, денежная, и дома шить
можно — портнихи-то нарасхват сейчас. Я и сама дома вон
сколько шью. На мужнину зарплату проживешь разве? Люди
просят, ну я и не отказываю. А хочет учиться — пожалуйста.
Да разве я свою невестку обижу? Д а разве вы меня не знаете,
я же и мухи никогда не обидела,— не смолкала Хвечис, не давая
Никоновым опомниться.
— Нехорошо это как-то,— обиженно поджала бледные губы
Ксения.— Разве она нам -лишним ртом в семье была? Ох, доч
ка, дочка, и что придумала... Как будто и матери у нее нет, ни
словечушка, ни намека...— Женщина тихо заплакала.
Матвей заботливо обнял жену, гладил по плечу, уговаривал:
— Будет, будет, что уж теперь...
Из дома, стуча сапогами, вышел заспанный, помятый Мигулай.
Лицо у него опухло, глаза, глубоко посаженные, совсем скрылись
под нависшими бровями. Такой же мятый пиджак свисал с плеча...
Эгей, да у нас гости ранние,— позевывая, протянул хозя
ин.— А я-то думаю, кто тут шумит. Как здоровьичко, соседи?
— Не о здоровье сейчас разговор,— хмуро ответил Никонов,
словно не замечая протянутой Мигулаевой руки.
— Ночь на улице, а дочки все нет и нет. Уже и в клубе му
зыка затихла, а мы все не спим, ждем. Думали, правда, что к
крестной ночевать пошла...— сбивчиво объяснила Ксения,— А
она, оказывается, замуж собралась.
Замуж?..— будто только проснувшись, разинул рот Мигулаи.
20
ч