86 / 392
на ребят, и, повернувшись к одному из пожилых пар
тизан, распорядился: — Степан, отведи этих товари
щей на кухню, прикажи повару накормить, после ужи
на устрой на ночлег... А вы, товарищ Сергеева, пой
демте со мной.
— Есть! — ответила девушка.
Командир с радисткой пошли к штабной землянке,
остальные тронулись за Степаном. Видя хорошее отно
шение командира к пришедшим, Степан ударился в
разговор.
— Живем мы, конечно, в лесу,— деловито рассуж
дал он,— а зверями не стали. Не голодаем, голыми не
ходим, и что по белу свету творится — тоже знаем...
А все, скажу вам, от командира зависит. Наш коман
дир, товарищ Кравчук,— стоящий командир, с граж
данской войны в партии, огни и воды прошел. Он у
нас за каждого партизана душой болеет... Вот и вас —
сразу же угощать! Другой командир — шалишь бы!
Другой бы сказал: «Постой, сначала посмотрим, кто
ты таков, достоин ли ты партизанского хлеба?» А наш
не такой. Он с первого взгляда определит: свой ли,
чужой ли ты... Месяц назад один заявился к нам.
Не молодой, уж борода в сединах. Лицо расцарапано,
одежда — одни лохмотья, на человека не похож. «Вот
пришел к вам,— говорит.— Последнего поросенка
фрицам не отдавал, ну и пострадал. Еле-еле разыскал
вас». А наш Кравчук обглядел того со всех сторон,
лохмотья все обглядел, да и в душу, видно, заглянул,
и говорит: «Ну, что ж, давай, обживайся у партизан».
А нам приказывает: следить, глаз не спускать с при
шельца... И что же вы думаете? Пристрелили мы по
том этого подлеца. Настоящей сволочью оказался.
Немцы подослали его убить нашего Кравчука... Труд
но влезть в душу человека с первого знакомства, а вот
наш Кравчук умеет... Умеет,— добавил он.
— Да, бывает,— в раздумье сказал Микола.
— Я вот и сам насквозь вижу людей,— несколько
хвастливо продолжал Степан.— Давеча, как увидел
вас...
Но рассказать о себе он не успел: подошли к боль
шому шалашу-кухне.
— По приказанию командира накормить вот этих
товарищей до отвала,— распорядился Степан.
82