254 / 392
— Не беспокойся, бабушка, ничего не нужно. Хле
бушко у нас и у самих пока есть! — сказал Илле.
— Ой, внучек, не дело говоришь! — с удивлением
посмотрела на него бабушка.— С каких пор не виде
лись, да разве я поеду без гостинца?
Бабушка принесла муки, насыпала в корытце и
стала месить тесто. Сама все время спрашивала:
— Как вы там поживаете?
— Хорошо пока...
— Говорят, целую семью беженцев содержите?
И сейчас они у вас живут или съехали?
— Куда ж они денутся до конца войны? Живем,
как одна семья. Люди они хорошие.
— Конечно, заботиться о них надо. И в нашей де
ревне есть несколько семей. У одних четверо детей, в
большой нужде живут. Мать больная. Посмотришь —
прослезишься. Я и сама иногда отношу им гостинцев...
Эх, война, война! Сколько народу гибнет, а сколько
мучается! И в вашу деревню, поди, приходят «похо
ронные»?
— Приходят... И раненых много.
— Часто ли пишет отец? Здоров ли?
— Недели две назад был жив-здоров, а после пи
сем не было...
— Только бы живым был! Ой, боже, боже... Войне-
то и конца-краю не видать еще!..
— А где дядя? — спросил Илле.
— В Совете! Г\це же ему быть еще! День и ночь
там. Тысяча разных дел находится для него. Бегает,
как гончая собака.
— Мне с ним надо было бы поговорить.,.
— Может, придет еще. Обедать ему надо. Хотя
иной раз весь день голодным ходит. Совсем извелся.
Во дворе вдруг послышался лай Хураськи, потом
звякнула защелка калитки.
— Вот безгрешный человек, легок на помине —
кажется, пришел! Посмотри, сынок, не дядя? — сказа
ла бабушка.
Илле кинулся к окошку.
— Он!
Дядя был в солдатской шапке со звездой, в ватной
фуфайке, в синих галифе и в сапогах. На левом его
боку висела старая полевая сумка. Настоящий солдат,
250