23 / 196
- Идём, Барис! Не унывай!
Дома я сыплю в горячую воду вермишель.
- Я не буду, извини. Нельзя сегодня. Пост.
И кофе нельзя. Говорят, Бог посадил три сада.
Верхний сад - это христианство. Средний - инду-
изм, а нижний - мусульманство. Но придёт время
собирать урожай и с нижнего сада. Знаешь, как у
них будет "Союз нерушимый"? Апчхор Гадалыкум.
Сам смех! С бумагой я ошибся немного. Просто не
клеил тем клеем, не знал раньше. Скажи, Барис,
ты сможешь мне дать какие-нибудь деньги с этого
заказа? Ну ладно. Я позвонить хочу. Ты что де-
лать собираешься? Работать? Я насчёт мастерской
позвоню и приду. Ключи брать не буду. Закроешь.
Мне кажется, ты вчера напрасно на меня повысил
голос.
Я закрыл за ним и вернулся за рабочий стол.
Взял верхний волнистый лист и стал читать описа-
ние краткого жития иеромонаха Сергия, который
таким словесным даром обладал, что слушателя от
уст' его висели и боялись, чтоб не перестал.
Ж, красная буквица в истоке покоробленного
листа, напомнила мне жёлтую, пляшущую по вечерам
на чёрной полированной волне Мойки, под единст-
венным жёлтым окном старого дома. Буквица на
волне всегда танцует твист. В эпоху стиляг, и
сейчас, и сто сорок лет назад, когда никакого
твиста не было, и через сто лет, когда твиста
уже и в программе бальных танцев не останется,
- только твист. Я лёг на диван. Давно забытая
радость одиночества пришла ко мне. В углу стоя-
ла и пахла краской чужая сумка, распёртая грун-
тованными фанеринами так, что кожа на её карих
боках посветлела от напряжения; какие-то рейки,
железки торчали из неё, как из-под крышки мусор-
ного бачка.
Я знал, что Азиз не вернётся, и не обидел-
22