162 / 180
Из кабины своего самолёта вышел Гаврилов. Он по-
спешно снял парашют, положил его на стабилизатор и
направился к лётчикам, собравшимся около старта.
— Уведите его, уведите!—крикнул он мотористам и,
взглянув на немецкого лётчика, стоявшего растопырив
ноги, сплюнул:—Тьфу, мазня! Нипочем ему и позор,
лишь бы самому остаться в живых!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
1
Сапунов поудобнее пристроил на спине вещевой ме-
шок. Поскрипывая протезом, он сошёл с крыльца и на-
правился к калитке госпитального сада, ведущей на
улицу.
Протез —тяжелый, с ним быстро не пошагаешь. Но
Сергей старается не обращать на это внимание. Чтобы
приучить себя к протезу, он двигается, хоть и не быстро,
но широким шагом, пытаясь как можно меньше опирать-
ся на палку.
— Сергей!—раздалось вдруг сзади.
Сапунов оглянулся и увидел Александрова и Латыпо-
ва, стоявших на маленьком балкончике третьего этажа
госпиталя; звал Валентин.
— Счастливого пути, Сергей!—крикнул он снова,
помахав рукой.
Помахал и Латыпов:
— Счастливо добраться!
Сергей остановился. Ему стало не по себе; его охва-
тили нерадостные мысли и чувства. Его, правда, радова-
ло то, что раны зажили, но ему жалко было расставаться
с друзьями, с которыми его сблизила общая судьба, и с
которыми он сжился в одной палате. Сейчас у калитки
госпиталя ему показалось на миг, что он один теперь на
белом свете, без друзей, без товарищей. Одни друзья—
остаются здесь, еще не выздоровели, другие — на фрон-
те. Жена... Жены—нет. Куда же податься теперь Сер-
гею? Домой? — не хочется. На фронт? — не пустят, в
армии его не оставили.
— До свидания, друзья! Выздоравливайте!—крикнул
Сергей и остановился, подняв руку.
Валентина и Федю позвал кто-то из палаты. Навер-
ное, Нюся — она настойчиво следит за тем, чтобы ране-
ные соблюдали госпитальный распорядок дня. Вот и она
158