61 / 344
— Как-никак... Еще будете мне голову морочить!
— Да никто тебе не морочит, пойми ты! — попыталась
успокоить его Феттис.
— Пойми, говоришь? Что я, мальчишка тебе, что ли?
Марш работать! Тоже мне выдумали — побеги у них лома
ются. Работать надо как следует, тогда и ломаться не бу
дут. Как-никак! — вконец расходился Пужанаров.— Про
пащие вы люди!
— Еще посмотрим, кто пропащий,— не сдавалась Феттис.
— В первую очередь ты пропащая. Ты! Ты смуту наво
дишь! И отец твой был такого пошиба. Говорят, яблоко от
яблони недалеко падает. Верно, оказывается, сказано.
— Какого такого пошиба был мой отец? — закричала
Феттис.
— С кулацкой душонкой. Вся деревня знает, как он из
бу брата к себе перевез. Трехлетнего племянника и сноху
оставил на улице.
Лицо Феттис побледнело, потом пошло красными пят
нами.
— Нашел что вспоминать! Что было, то прошло.
— Прошло, говоришь? Так ведь зло забывает тот, кто
его творит, а кто терпит — всю жизнь помнит.
— Ты что же, за это готов меня съесть?
— А ты как думала? Вы с отцом из одного гнезда
птицы!
— Ах, так!.. Ноги моей здесь не будет, пока ты брига
дир. Что хотите, то и делайте! Глаза бы мои тебя не виде
ли! Бессовестный!
Феттис заплакала и, на ходу вытирая лицо платком, по
бежала в деревню. Следом за ней двинулись и девчата.
— А вы-то куда? — попытался остановить их Пужана
ров.
Но ни одна даже не оглянулась. Пужанаров как столб
остался стоять на краю хмельника.
15
Вернувшись в деревню, разогорченная Феттис незамет
но прошмыгнула в сарайчик перед амбаром, легла на кро
вать и, укрывшись с головой одеялом, вдоволь наплакалась.
Горькая обида жгла ей душу. Что же это будет? Неужели
и впрямь уходить с хмельника? А как же отцовские заве
ты? Нет, не могу я бросить свое дело. И все-таки работать
под началом Пужанарова — одна мука. Словно камень да-
57