

рей Семенович,— Иди поближе к печке. Садись на стул.
, — Андрей, дай ей шубу. Пусть накинет,— проснулась
и жена Андрея Семеновича — Ольга.
,,, — Сейчас, сейчас. Возьми-ка, накройся. Что с тобой?
Или беда какая нагрянула?
— У меня — известное дело,— еще пуще зарыдала Прас
ковья.— И как мне с ним жить? Всю мою душеньку вымо
тал...
— Ну будет, будет,— подошла к ней Ольга.— Успокой
ся. Говорят, слезы глаза разъедают.
— Ой, и где же мне набраться терпенья? Горе! Шлялся
к бабе — терпела, это еще полгоря. А теперь и дома от него
нет никакого спасу... лезет с кулаками, ругается, ребятишек
пугает... Хуже всякого зверя. Нет больше моей моченьки,
нет терпенья!
— Конечно, какая уж тут жизнь, если каждый деиь
драка,— тяжело вздохнула Ольга.
— Ах, тетя Ольга,
и н о й
раз мне и на белый свет гля
деть не хочется, так и сошла бы в землю. А ведь это все
пасечница Аксинья! Испортила она моего мужа, погубила.
Хоть бы подумала своей головой, что у Ивана дети. Все до
одного, слава богу, живы-здоровы. Ни у одного никакой бо
лячки нету... Неужели же им оставаться сиротами?
— Что же это, выходит, он все еще не перестал наве
щать Аксинью? — тихо спросил Андрей Семенович.
— Какое там перестал! — махнула рукой Прасковья,—
Из-за нее он совсем ума решился. Не иначе как она напо
ила его каким-то зельем и приворожила. Сам по себе чело
век не может так свихнуться. Тут как-то ночью мы со стар
шим сыном еле-еле его с пасеки увели.
— Не в ворожбе дело, Прасковья. От другого семейная
жизнь зависит.
— Ай, да разве можно на это надеяться? — с досадой
сказала Прасковья.— Эта Аксинья сотворит что угодно. Т а
кие всему научены. Да я, дядя Андрей, от муки своей так
чего только уж не передумала. Иной раз такое на ум взбре
дет... Ну, что мне делать? Встречу эту Аксинью, не знаю
что с ней сделаю!
— Да ты чего, Прасковья? — подошел к ней Андрей Се
менович.— Зачем тебе позориться? Зачем народ смешить?
Этим делу не поможешь. А потом тебя же и обвинят.
— Пусть обвиняют,— снова залилась слезами Праско
вья.— Все одно это добром не кончится, а ей век не прощу.
> Будет эиать, как зариться на чужого мужа!
$9