41 / 344
— Давно пора,— кивнула Серафима.— Но только я вот
хотела поджарить грибков. Может, сама нальешь?
Олимпиада наполнила вином два стакана.
— А ну действуй, Витя. Бери стакан и давай чокнем-
ся,— предложила она.
Не станешь же позориться перед девушкой! Виталий чок
нулся с Олимпиадой и осушил свой стакан до дна. Серафи
ма вовсю хлопотала, подавая то жареные грибы, то жаркое,
то тултармыш '. Наконец Виталий поднялся. Голова у него
изрядно кружилась. Он поблагодарил мать и дочь за вкусное
угощение и взялся за свой ватник.
— Олимпиада, надо бы проводить гостя,— заметила Се
рафима.
— Что я, сама не понимаю?— Олимпиада накинула плащ
и пошла следом за Виталием.
У самых ворот они остановились. Вокруг тьма-тьму
щая, на небе ни единой звезды. Вот-вот заморосит дождик.
Захмелевшая Олимпиада обняла Виталия, прижалась к нему
и горячо поцеловала.
— Пойдем посидим в бане,— шепнула она.— Там тепло.
Только сегодня топили...
Сердце у Виталия тревожно заколотилось. «Что же я де
лаю? — подумал он, вспомнив Феттис.— До чего же я дока
тился!» И, с силой оттолкнув от себя Олимпиаду, он прыгнул
через забор и побежал домой.
10
Какой ни случится скандал в деревне — обиженные идут
к парторгу. И днем и ночью. Со временем они не особенно
считаются. Могут и в полночь, и перед рассветом постучать
ся в нему в дверь. А в поле, на току или на ферме от жен
щин часто слышишь такие разговоры: «Об этом надо Анд
рею Семеновичу рассказать, надо его поставить в извест
ность...» И верно, парторг старается всем им помочь, обяза
тельно что-нибудь посоветует и утешит, успокоит добрым
словом.
Нынешний день у Андрея Семеновича был нелегким.
С утра до вечера на ногах — ходил проверять фермы. Побы
вал и у доярок, и у свинарок, и у птичниц. А фермы эти
за версту одна от другой. Одна — в самой деревне, другая —
посреди поля в Эрдеменевской долине, третья — на взгорье
1 Т у л т а р м ы ш — чувашская колбаса, начиненная круиой,
са
лом,
а иногда и кровью.
37