179 / 344
— Чего? — уставился на него Кирилл.
— По-дурному, говорю, живем. Бестолково...
— Ну, уж это ты слишком хватил...
— Да ты глянь на себя в зеркало. Чучело и есть чуче
ло. Всей деревне на смех.
— А кто не дает вам жить по-людски? — вмешалась в
разговор Васса.— Виноватить некого, сами кругом вино
ваты.
— Во! Золотые твои слова,— оживился Павел.— Пора,
давно пора нам в рамки войти. Нельзя, кум Кирилл, жизнь
свою зазря изводить.
— Да я что? — упавшим голосом сказал Кирилл.—Хоть
сейчас...
— И я согласен... Стало быть, теперь начнем жить — как
добрые люди живут... Да неужели же мы с тобой пропа
щие? Нет, шалишь, мы еще покажем себя, мы еще встанем
иа ноги. У Павла Мустая сил, что ли, мало? Гляди-ка, си
лы у меня еще пе перевелись! — Павел отыскал в траве
толстую дубовую палку и, встав перед Вассой, с треском
разломил ее пополам,— Послушай, Васса,— снова загово
рил он, немного робея.— Скоро тебе рожать... По этому слу
чаю надо бы нам сойтись и жить под одной крышей. Хочу
хоть напоследок перед деревней не осрамиться, хочу чело
веком себя показать... Чего молчишь? Люблю тебя. Ничего
худого не сделаю, пальцем не трону... А с Тихоном все од
но у тебя хорошего не будет.
Враз побледневшая Васса долго молчала. Потом вдруг
резко поднялась с травы, подошла к Павлу и, глядя прямо
в глаза, сказала:
— Не дури, Павел. Тихон — отец моего ребенка.
Павел вспыхнул, взгляд его налился гневом, на смуглых
щеках заходили желваки. Однако он из себя не вышел.
— Смотри, Васса... Я же добра тебе хочу.
— Давно у меня все думушки передуманы, Павел. И не
приставай ко мне как репей. Опостылел ты мне...
Павел ничего не ответил, лишь недобро ухмыльнулся.
Видя, что Павел вот-вот взорвется, Кирилл растерялся.
Отвернулся и стал тереть свою лысину. Васса тем временем
легко вскочила в тарантас.
— Вы отвезете меня или нет? Или мне пешком идти?
— Ладно, поехали,— махнул рукой Павел.
Кирилл только этого и ждал — мигом вскочил в тарантас
и стегнул Орла. Павел едва успел впрыгнуть па ходу и
сесть рядом с Вассой.
Н5