

— Я о том и говорю!— Кестюк никак не мог остановить
ся.— Где это видано, чтобы здоровый мужик в деревне сено
покупал для своей коровы!
— Вот так, деткн мои, каково приходится, когда кре
стьянин хочет содержать скотину. Мою Урине ругают, что
не ходит на колхозную работу. А мы в прошлом году сдали
государству мяса больше тонны! Вот в прошлом месяце я
печку делал председателю колхоза «Известия». Он в Венг
рию ездил и много кой о чем рассказывал. Там, оказывает
ся, в почете те крестьянские хозяйства, где больше скотины
держат. Держи хоть тридцать свиней — молодец! Почет те
бе и уважение от государства. Хозяйке дома при этом запи
сывают трудовой стаж. А как же ты думал, это разве не ра
бота— тридцать свиней?! Зато в магазинах, говорит, всего
завались. Одних колбас семь-восемь сортов. Даже кровяная
колбаса есть! Понял?
— А с кормами-то как у них? — шепотом спросил Пе
дер.
— А с кормами, говорит, такой порядок: государство
выделяет сколько надо. То есть продает, конечно. А как же
иначе? А у нас вместо того, чтобы спасибо сказать, в прав
ление тягают да по рукам тебе, по рукам. Не моги больше
одной свиньи держать, не моги больше двух центнеров зер
на получать. Разве это по-умному? А в нашей деревне тьфу,
и больше ничего,— добавил Семен Ильич, разозлись еще
пуще оттого, что ничего толком и не сумел сказать про
свою деревню.
— Небось калымщиком назвали?
Но Семен Ильич, стиснув зубы, промолчал.
— Эту кличку Каштанов каждому плотнику, как осиное
гнездо, подвесил.— Ларион затоптал каблуком окурок и
поднялся: пора и за работу приниматься.
— Да черт бы с его кличками! — взорвался опять Семен
Ильич.— Не в кличках дело!
— А в чем? — с наивным простодушием спросил все вре
мя молчавший глухой Хведер.
— А в том, что все, хватит, к чертовой матери всех сви
ней! Найду сейчас машину и увезу всех!
Мужики подумали, что Семен Ильич шутит, а он, как
сумасшедший, с выпученными глазами стал бегать по двору
и кричать:
— К чертовой матери! Вот вам, дуракам, пример!
Мужики, ничего не понимая, с удивлением смотрели на
Семена Ильича.
394