8 / 21
я остановила мотоцикл возле фермы, не понимая, зачем скэда приехала. Может, хотелось забыться
в разговорах с веселыми доярками. Но те, как назло, принялись за вечернюю дойку. В прохладном
воздухе разлился запах парного молока...
Домой, конечно же, вернулась с темнотой. Я впервые в жизни не сдержала слово: не пришла
проводить маму. Я не перестала любить ее, но сегодня мне хотелось быть как можно дальше от дома.
Как ни оттягивай время, когда-нибудь все равно надо возвращаться. Я поставила мотоцикл,
вошла в дом. Бабушка сидела возле окна, устало сложив на коленях руки. На мягком стуле перед
ней дремал кот. Увидев меня, бабушка торопливо поднялась, зажгла керосиновую лампу.
- Есть будешь, доченька?
- Нет, мне хочется пить, - ответила я. Мне хотелось назвать ее не бабушкой, а самым
дорогим на свете словом "мама". Она принесла из погреба холодное пиво. Я выпила два бокала.
Если по правде, я никогда особенно не любила пиво. И сейчас первый бокал выпила, не чувствуя,
что пью, а после второго по телу пробежала добрая, ласковая волна, я почувствовала приятную
усталость.
- Мама уехала? Жаль, не смогла проводить.
- Уехала. Что ее провожать? Станция у нас недалеко.
- А Надя... - еле выговорила я и тут же замолчала. Мне хотелось расспросить о ней, но язык
не повиновался.
- Ушла с ним... Эх, дети, дети, - вздохнула бабушка. - Они разного поля ягодки, вряд ли
уживутся... Ей надо было уехать с матерью, было бы лучше.
- Почему так?
- Все одно она уедет, - отрезала бабушка.
Я промолчала. Не притронувшись к ужину, пошла к себе.
- Дочь, ты так и не поела, - забеспокоилась бабушка.
- Я поужинала у трактористов. Не волнуйся, бабушка, я же не маленькая.
Она, конечно же, не поверила, тяжко вздохнула, повернулась к столу.
Первым делом я распахнула окно. Комната наполнилась ночной свежестью. Кое-как
раздевшись, легла на кровать. Мне все время хотелось смотреть в сторону дома, где жил Гена.
Судьба увела его от меня. Теперь у меня нет никакого права смотреть на этот дом. Путь-
дорожка между нами оборвалась навеки, ее уже невозможно соединить. Мы так же далеки друг от
друга, как звезды, которые светят рядом...
Я лежала, уставившись в широкие доски потолка. На одной из них почти рядышком
расположились два темных сучка. Они сдетства казались мне похожими на ласковые, всепонимающие
бабушкины глаза. После встречи с Геной я словно забыла о них, а сейчас посмотрела, будто
впервые, и они напомнили сначала глаза Гены, потом Нади, а через некоторое время опять стали
Гениными.. Я не выдержала, вскочила с постели, подошла к окну
Кругом тихо. Только ветер шуршит в кустах сирени, словно обронил там что-то и не может
найти. С дальней улицы донесся голос гармошки. Она рассыпала на спящую округу нежные трели,
словно звала желанного, торопилась ему навстречу, потом вдруг жалобно застонала. Ее печаль
невидимым лучом проникла мне в сердце, и пожар в груди вспыхнул с новой силой. Но вот стон
оборвался, гармошка неожиданно взвизгнула и вдруг расхохоталась на все лады, послышались
веселые девичьи голоса. Я снова легла, с надеждой закрыла глаза, но сон по-прежнему был далек от
меня...
Травы на лугах стоят в самом соку, пора выходить на сенокос. Иначе можем опоздать. Я с
утра поехала в правление, потом на луга. Косарей еще не было, один Аркадий возился у своего
трактора. Увидев меня, он радостно заулыбался, стал вытирать тряпкой перепачканные мазутом
руки.
- Добрый день, Аркадий, - поздоровалась я.
- Сегодня у меня и вправду добрый день... Галя, говорят, приехала твоя сестра?
Я сразу догадалась, о чем он.
- Да, приехала моя сестра, жена Гены, - сказала я ровным голосом, сама удивляясь своему
спокойствию.
- Галя, значит...- у Аркадия дрогнул голос.
- Все так, Аркадий. Но мы с тобой такие же друзья, как и прежде.
Гаечный ключ выпал у него из рук, лицо стало жалкое, растерянное.
- Галя, ты для меня все на свете...
- Аркадий, во мне ничего не осталось, одна пустота. Все, что было, сгорело дотла, - я
невольно прижала руки к груди. По щекам потекли слезы, я молча повернулась и пошла на другой
конец луга.
12