95 / 140
Поскрипывал снег под санными полозьями; по улице,
взвизгивая от мороза, металась с клоком соломы в зубах
чья-то свинья. Из труб поднимался столбом к небу белый
дым.
Почувствовав холод, Даша вошла в избу.
Она вспомнила все обидные слова, которые говорила
о Саламби, и ей стало совестно: «Как я виновата перед
ней!»
*
Борисов решил познакомить своих телятниц с делами
турикасских животноводов. В Турикас посылали Лену
с Машей.
— Да ведь все это нам известно,—заметила Маша—-
после того как Лена рассказала Борисову обо всем уви
денном на турикӑсской ферме.
— А вы вот поделитесь своим опытом,— мягко пред
ложил ей Борисов.
— Как это? — испугалась Маша.— Сейчас?
— Не сейчас, а хотя бы завтра. Соберем в клубе лю
дей, вы и расскажете. Давно ведь работаете на ферме и
опыт у вас богатый.
Девушка и испугалась и обрадовалась. Немало, ко
нечно, она поработала, немало телят вырастила колхозу.
Об этом действительно можно рассказать. Но как? Она
ни разу еще не выступала перед народом. Кто мог бы
помочь? Саламби! Она не откажет.
И вот, забыв прошлое, Маша делает первый шаг
к примирению. Она берет тетрадку и вместе с Саламби
до полуночи набрасывает конспект.
— Ну как, получилось? — беспокойно спрашивала
она подруг после своего выступления.
— Хорошо, молодчина.
— Семь потов с меня сошло. Спасибо Саламби.
Маша в тот вечер танцевала дольше обычного: трех
гармонистов утомила. А утром раньше всех взялась за
работу.
Она стремилась уже сдружиться с Саламби.
Между девушками началось соревнование. Телятник
преобразился. До чего скуп был на похвалы Казаков, но
и тот не удержался:
93