69 / 140
ламби не было часов, и она не знала, сколько уже про
шло времени. На столбах зажглись фонари. Вот тороп
ливо поднимается снизу какой-то парень. Нет, это не
Анатолий! Девушка в белом платке кинулась ему на
встречу. Они обнялись и пошли вниз по набережной.
Саламби даже позавидовала счастью этой девушки.
И снова забеспокоилась: «Почему не идет Анатолий?
Неужели что-нибудь случилось?» Вспомнилась любимая
песня:
Грустно и тяжко мне одной,
Я боюсь одиночества и темноты,
Что же случилось, друг мой, с тобой,
Где ты? С кем ты?
Кончился сеанс в кино, и оттуда повалил народ.
Вдруг она увидела то, чему нельзя было поверить.
Из кино вышли Муза и Алмазов. Он вел ее под руку,
любезничал с нею, и она, довольная, смеялась на всю
улицу.
*
— Что с тобой, милая, на тебе лица нет? — встрево
женно спросила Анна Ивановна.
Саламби молча прошла в комнату, разделась. Нина
не спала, ждала ее.
— Ну, поговорила?
— Нет, видать — видела, а говорить не удалось,—
ответила Саламби, кусая губы.
Не поужинав, она легла в постель.
— Предупреждала тебя, не водись с Музой. Взгляни
на такую и отвернись,— ворчала Анна Ивановна.—
С лица она, словно солнышко красное, а нутро у ней,
что дегтярница, черное. Я давно замечала это, да мол
чала. Бела береста, говорят, да деготь из нее черен.
Так-то, детки мои.
*
В один из вечеров Саламби призналась Анне И ва
новне:
— Хочу взять из детдома ребенка на воспитание.
Мама сильно захворала, зовет домой. А Валерика, о ко
тором я вам рассказывала, жаль оставлять...
Анна Ивановна разинула рот и даже суп из ложки
вылила обратно в миску.
3*
67