40 / 140
ток? — он метнул лукаво-строгий взгляд на Соловьеву.—
Смотри там, Нина, у своих парней не тово... Да не за
будьте привезти мне орехов, а Анне-Ванне шыртан
Попутных машин, как на зло, не было. Пришлось
идти пешком.
Километров через пять девушки свернули уже на раз
мытую проселочную дорогу.
—- Когда я иду полем в такую скверную погоду, то
мне всегда вспоминаются фронтовые дороги,— сказала
Нина,— Смотри, сколько грязи прилипло к моим гвар
дейским сапогам. Тебе, быть может, не приходилось еще
видеть такой грязи?
— И не такую видела, когда картофель на крахмаль
ный завод возила. Дождь, грязь... Пешком идти еще
ничего. А вот возиться с нагруженной телегой! И з
мажешься вся. Да, в войну здесь было не сладко. Р а
бочих рук не хватало, женщины да подростки и пахали
и сеяли.
— Знаю, что было нелегко...
Несколько минут они шли молча. Каждая думала
о своем. Первой заговорила Большая Нина.
— А ты знаешь, Саламби, что раньше девушки хоть
в какую грязь старались не пачкать своих разукрашен
ных лаптей. Я была тогда еще маленькой, но старшая
сестра мне про это рассказывала. Базар от нас в семи
километрах, а каждый базар был ярмаркой невест. По
пробуй девушка появиться там в грязных лаптях! Сестра
говорила: «До базара идем в старых лаптях, а там, за
гумнами, надеваем новые».— Вот как было...
Многое успели вспомнить подруги, о многом перего
ворить: о своем детстве и о военных годах, о девичьей
своей жизни, об институте. В конце концов они до того
выбились из сил, что не могли уже не только двигать
ногами, но и ворочать языками. Дождь усилился. На
девушках не осталось ни одной сухой нитки. Благо на
обочинах дороги встречались деревья, под которыми
можно было хоть немного передохнуть.
— Дерево на дороге — пол-избы,— шутила Нина.—-
Хоть изба эта покрыта дождем и обнесена ветром, все
же не каждая капля тебе на голову попадет.
1
Чувашская колбаса.
38