97 / 486
— Да я найду место-то, куда положить, только тебе
зачем сундук этот спонадобился?
— Спонадобился вот...
Сайде вошла в чулан, освободила сундук и, выйдя,
подала мужу ключ. Шерккей, взяв его, торопливо вошел
в дом. В доме темно. За печкой отчаянно стрекочет свер
чок. Шерккей направился к полатям, где лежал зачер
ствевший каравай хлеба. Поднявшись на цыпочки, он
достал краюху, потом вынул из ящика стола начатый
каравай, отрезанные ломти и со всем этим вошел в чу
лан. Сайде молча наблюдала за мужем. А тот тем време
нем сложил хлеб в сундук, замкнул его на ключ и пове
сил себе на пояс.
— Как понадобится хлеб-то, скажешь мне, — пояс
нил жене.
— Так у нас же нет лишних едоков, зачем ты все это
вытворяешь? — удивленно спросила Сайде, до сих пор
не замечавшая за мужем такого чудачества.
— Бережливей, экономней надо быть. На убеевском
базаре, вон, сказывают, мука подорожала, — лихо со
врал Шерккей. Сайде беззвучно рассмеялась.
— Чего зубоскалишь? — проворчал Шерккей.
— Смешишь, вот и зубоскалю...
— А мне не смешно! Впредь увидишь, как оно будет!..
Расстроенная, Сайде больше не сказала мужу ни ху
дого, ни доброго слова.
Коротка летняя ночь: не успеет как следует стемнеть над
одним краем леса, как над другим уже розовеет восход.
Около полуночи к Шерккею вдруг пожаловал Элендей.
—Ты чего бродишь ночь-полночь?
— Не спится что-то. Полежал, полежал — нет сна ни
в одном глазу, и все тут. Давай посидим, поговорим...
Они прошли к ласю* и присели на лавке. Элендей рас
курил трубку. Злые комары, убоявшись едкого дыма, пе
рестали быть назойливыми.
— В лес думаю съездить. Долгушку мне не одолжишь?
— Сам еду, брат, тоже дрова нужны.
— Вон что... Ты ж вроде не собирался?
—Теперь вот надумал... А твоя долгушка где?
— Разобрал я ее, починить думал...
— Выходит, за чужой счет хочешь прокатиться?
— Как за чужой? Я ж к тебе пришел. Иль ты не брат
мне?
* Летняя кухня.
93