382 / 392
Шло время. После зимних холодов Полесские леса
вновь оделись в пышный зеленый наряд.
Весна — самое светлое, самое радостное время го
да, но до полной радости нам еще было далеко. Нас
ждали новые битвы, и мы тщательно готовились к
ним. Силы наши крепли с каждым днем. Летом, дейст
вительно, снова грянули жаркие бои. Враг упорно
сопротивлялся, но под натиском наших войск вынужден
был отступать. К осени мы освободили от захватчиков
Прибалтийские республики — Эстонию, Латвию, Лит
ву, затем, перешагнув границу своей страны, вступили
на территорию Восточной Пруссии — на вражескую
землю. Здесь драться пришлось еще жарче. Гитлеров
цы цеплялись за каждый город, за каждый хутор, за
каждый дом.
На стенах и заборах, чтобы воодушевить своих сол
дат сражаться против нас до последнего, крупными
буквами были выведены надписи по-немецки: «Не поз
волим русским топтать землю великой Германии!»,
«Геройство и еще раз геройство!», «Победа или
Сибирь!».
Не помог фашистским главарям их призыв драться
с двойным геройством. Не подействовало и устрашение
ссылкой в Сибирь в случае победы Советской Армии—
их солдатам приходилось пятиться. А мы шли по зем
ле «Великой Германии» все дальше и дальше.
Однажды под Кенигсбергом наша редакция дивизи
онной газеты остановилась на один день в небольшой
немецкой деревушке, где после ухода хозяев уцелело
всего лишь несколько островерхих домов.
После полуночи, нежданно-негаданно, заявилась к
нам закутанная в плащ-палатку Софья Владимировна
с двумя солдатами.
— Милый доктор! Кто это погнал вас в такую по
году?! — удивленно развел руками наш редактор.
— Комдив приказал расположить в этой деревне
медсанбат. Вот и ходим мы, ищем подходящие поме
щения,— сказала она.
— А почему это делаете именно вы, а не Борис
Владимирович или еще ктотнибудь?
— Нет с нами Бориса Владимировича,— ответила
женщина-врач, тяжело опускаясь на стул.
— Где же он?
378