327 / 392
— Й за это тоже вам спасибо. Людям, живущим
далеко от родных мест, дружба особенно нужна, без
нее им бывает очень трудно!
— А знаете ли вы...— Рина Петровна немного
смутилась.— Дружба между нами началась еще до
приезда вашей семьи в наши края. Правда!
— Не совсем понимаю,— сказал Ильмар Киккас.
— В сороковом году, когда вы после тюрьмы вер
нулись домой, у вас жил один советский лейтенант...
— Да, очень хорошо' помню его... Приятный мо
лодой человек...
— Так вот, это был мой родной брат, Федор Мол-
гачев.— Я — Молгачева, его сестра.
— Правда?! Ну, это уж совсем... как в сказке!—
хлопнул руками Киккас.
— Есть и фотография, на которой вы сняты все
вместе...
— Помню, что снимались, помню!
— Эту фотокарточку, — сказал Ян,— Рина Пет
ровна отдала нам...
— А где сейчас ваш брат?
— Где же ему быть? На войне. Недавно вышел з
госпиталя и снова ушел на фронт...
— Передайте ему от меня привет, большой привет.
— Спасибо...
Коцца Рина Петровна ушла, Ильмар Киккас, обни
мая сына и дочь, заставил их подробно рассказать
обо* всем, что им пришлось пережить, начиная с того
страшного утра 22 июня 1941 года; расспросил об
Эльге, об отце и жене. Временами он тихо, только уг
лами губ улыбался, и глаза его увлажнялись, а руки
беспрестанно ласкали детей.
... Вернувшись вечером домой, Ян и Юули расска
зали дедушке и матери о счастливой встрече. Те сна
чала не поверили, но, убедившись в том, что дети го
ворят правду, они так взволновались, что невозможно
и описать. Пауль и Амалия всю ночь не смыкали
глаз. Им хотелось в тот же час немедленно помчать
ся к Ильмару. Чуть свет старый Пауль пошел и раз
будил Назара Егоровича. Тот, думая, что случилась
Какая-нибудь беда, испугался: в такую рань человек
с добром не придет. Но тут же страх его прошел...
— У нас очень большая радость, родной! Мой сын,
21*
323